• Евангелие

• О Церкви

• Назидание

• Учение

• О сайте

• Контакты

• Ссылки

Андре Миллер. "История христианской Церкви"

ПЕРВЫЙ ТОМ. Глава 18

Обновленная ревность по созиданию церквей

Начало одиннадцатого столетия характеризуется оживлением деятельности по восстановлению и созиданию церквей. Мы все же не останавливались бы на этом, если бы некоторое применение, которое находил простой народ этим святым строениям, не было бы достойно нашего внимания. Мы должны определенно предполагать, что в прошедшие три или четыре десятилетия для строительства церковных зданий делалось очень мало или вообще ничего не делалось. Весь мир находился под тяжестью страшного ожидания. Но когда страшная ночь миновала спокойно и первый день 1001 года зарделся светло и ясно, народы снова вздохнули спокойно. Человеческий дух с завершением десятого столетия достиг своего глубочайшего развития, с этого момента он начал снова возвышаться. Всеобщее внимание, в первую очередь, было обращено на священные строения, достоинства которых, как верили все, отсрочили суд и умилостивили гнев Божий.

Вне сомнения, эти суеверные чувства способствовали большому стремлению к созидательному труду, что и характеризовало этот период времени. Многие здания, дошедшие до нас из тех дней, являют собой грандиозность проектов, прочность и долговечность строений. Фундаменты выкладывались глубоко и широко, стены имели чрезвычайную прочность, купола высокие, заостренной формы, чтобы предохранить здание от дождя и снега. Вместо плоских крыш, как это практиковалось ранее, теперь строили высокие своды, покоящиеся на великолепных колоннах. Большие четырехугольные башни, символ противостояния против нападок мира, исчезли, на их место заступили стройные, стрелой уходящие в небо башни.

Однако нам не должно думать, что эти великолепные строения были возводимы лишь с целью стать местом общественного богослужения. Средневековые деревенские церкви, например, служили нескольким назначениям, для которых в наши дни имеются иные строения. Они были достаточно просторны, так что по большей части в них разрешалось населению пребывать всегда. Жилища бедняков в те времена состояли из бедных жалких шалашей без окон, куда они шли только на ночь, чтобы переспать. Прекрасное, просторное, посвященное религии здание было, собственно говоря, родным домом бедняка, где он проводил свое свободное время и чувствовал себя, как в своем владении. В то же время они были городскими залами, рынком, школой, местом собраний, где собирались, чтобы обменяться новостями и посовещаться со своими друзьями. Мы в своих удобных домах двадцатого столетия едва ли можем правильно представить понятие о назначении и удобствах таких строений. Во всяком случае, все служило тому, чтобы увеличить власть духовенства и умножить зависимость народа. В глазах народа были священны не только строения, но также и личность священника все более и более облекалась в ореол славы, и он становился местным властелином.

Возрождение литературы

Наряду с возрождением искусства строительства начало одиннадцатого столетия ознаменовалось еще одним явлением. Человеческий дух вновь с огромной силой начал обращаться к различным областям науки. Инертная вера, воспринимающая все без исследования, была характерна последним столетиям. Теперь она уступила место здравому, тщательному исследованию.

Духовная энергия Европы с пятого до середины восьмого столетия находилась во все возрастающем упадке, и хотя состояние на Британских островах из-за деятельности благочестивого Бедды, казалось, составляло исключение из всеобщих правил, все же невежество того времени имело невероятные масштабы. При этом да будет отмечено, что, по всеобщему суждению, Бедда исключительным образом заслуживает того, чтобы быть названным учителем Англии. Он родился в 673 году в Ярру, деревне в Нортумберленде. Он был монахом и священником и при этом весьма благочестивым, деятельным и богобоязненным человеком. Обучение молодежи было основной целью его жизни, которой он посвятил всего себя и все свое время. Он умер в окружении своих любимых учеников 26 мая 735 года.

Если мы вникнем в историю литературы тех мрачных дней, то встретимся с весьма примечательным и неожиданным явлением, которое хотя прямо не относится истории церкви, но весьма интересно и важно, так что мы не можем обойти это молчанием. Как уже отмечалось, в конце десятого столетия были люди, которые выдавали себя за учителей христианства, погрузившегося в глубокое невежество. В это время сарацины начали выдавать себя за исследователей греческой национальной литературы и становиться учителями.

Как мы видели ранее, соратники и последователи Магомета в седьмом столетии начали опустошать землю огнем и мечом, повсеместно распространяя невежество и суеверие. Приписываемые им варварства, как, например, сожжение знаменитой александрийской библиотеки, ясно говорят о их пренебрежении к науке, об их антипатии к явным сокровищам. В восьмом столетии они, как видно, обосновались в странах, которые покорили себе, и тогда под влиянием преимуществ лучшего климата и плодородной почвы начали заниматься вопросами искусства и науки. "В девятом столетии, - пишет Вадингтон, - во время правления мудрого и доброго халифа они обратились к литературе с такой же ревностью, как ранее к оружию. В таких городах Азии, как Багдад, Кува и Бассора, были основаны высшие школы и с большим усердием и старанием собраны многие библиотеки. Блестящий двор халифа Аль Мамуна стал точкой сбора великого множества выдающихся ученых. Греция, которая некогда послужила для цивилизации римской республики, в тот поздний период времени получила возможность просветить запад и была призвана к тому, чтобы излить потоки знания на знойные засохшие нивы Азии. Греция была единственной страной, которая имела свою собственную литературу. Ее лучшие произведения были переведены теперь на господствующие языки востока, и арабы находили удовольствие в том, чтобы исследовать ее философию и следовать ее правилам.

"Таким образом, инициатива, переданная гению и усердию Азии, разветвлялась и с невероятной силой достигла до побережья Египта и Африки, до школ Севильи и Кордовы, но принявшие ее позднее не чувствовали себя от этого слабее. Они завоевали Сицилию, а оттуда напали на южные провинции Италии. Необычайный процесс циркуляции греческой литературы закончился, когда через потомка арабского воина была восстановлена мудрость Пифагора в той стране, откуда она произошла" (История Вадингтона, том 2).

Введение арабской учености в христианство

Папа Сильвестр Второй, который восседал на престоле Петра в начале одиннадцатого столетия, образовал промежуточное звено между мудростью и ученостью арабов и невежеством и легкомыслием римлян. Он обучался в магометанской школе в Кордове и там почерпнул познания, необходимые для этой жизни, и когда он стал папой, то попытался практически применить эти знания. Однако суеверие народа было настолько велико, что он приписал необыкновенные способности и познания папы искусству магии и утверждал, что такие свойства и качества возможно получить лишь в сговоре с нечистой силой. Многие годы затем со страхом вспоминали о папе Сильвестре, будто бы на престоле Петра восседал чернокнижник. Когда же мрак десятого столетия начал все более и более убывать, возникло поколение, которое не только достигло больших успехов в философской области по сравнению с предками, но и в области изучения и исследования Священного Писания проявило большое усердие и ревность, стремясь постичь истинный смысл христианства. Это касалось прежде всего сокровенных богодухновенных мест Писаний и делалось во благословение тогдашнего человеческого рода. Люди снова начали учиться читать, вникать и исследовать отдельные места Священного Писания. Преимущество одиннадцатого столетия над предыдущими может быть приписано в основном всеобщему приобщению к науке и образованию. Это было средством в руках Господних, чтобы рассеять густой мрак, который тяготел в течение долгих столетий над европейскими народами.

Мы же должны вновь возвратиться к папе Сильвестру. Было бы очень несправедливо такого великого и доброго человека оставить в тени мрачного предрассудка о его личности. Он был, как признают лучшие составители истории, выдающимся вождем церкви своего времени. Его настоящее имя было Герберт. Милман свидетельствует о нем, что его ученость была непререкаемой, благочестие неприкосновенным. Он был учителем, путеводителем и другом Робертса, сына и преемника Хуго Капета, который в 987 году взошел на трон небольшого племени каролингов. Его высочайший ученик извлек из наставлений Герберта много полезного, так что в 996 году он взошел на трон Франции и правил страной до 1031 года. Робертс был большим меценатом науки и потому имел прозвище "мудрый". Его смерть вызвала глубокий траур. Герберт в 998 году через немецкого короля Отто Третьего был возведен на престол папства и как папа принял имя Сильвестра Второго. Он умер 12 мая 1003 года.

Признаки благодати Божией

Стефан, весьма благочестивый царь Венгрии, был крещен Адалбертом, епископом из Праги, и в 997 году взошел на трон. Он поддержал усердное распространение Евангелия, основание школ и вообще дело миссионерства. Он часто сопровождал миссионеров и нередко проповедовал сам. В своей благочестивой супруге, Гизеле, дочери Генриха Третьего, он имел верную опору. Стефан ввел много социальных нововведений, был человеколюбив и щедр к бедным, стремился удалить из страны всякое безбожие и нечестие. По Божьей благодати он был рад всю Венгрию видеть христианской, хотя бы внешне, до своей смерти. Он умер в 1038 году. Вскоре после этого началось гонение, которое прервало доброе дело миссионерства.

Офингар, епископ из Дании, и Унван, епископ из Гамбурга, были усердными и преданными служителями Христа и были употребляемы Им как орудие для распространения истины. Иоанн, епископ из Мекленбурга, шотландец по происхождению, крестил великое множество славян, тогда как пруссаки энергично оказывали противоборство введению Евангелия в их страну. Болеслав, польский король, предпринял напрасную попытку силой заставить их принять христианство. Позднее восемнадцать миссионеров под руководством знаменитого Бонифация вступили на путь, чтобы обратить этот дикий народ под влияние мирного Евангелия, но они все без исключения были убиты. По всей видимости, пруссаки были последним европейским народом, покорившемся христианству. Только в тринадцатом столетии христианство впервые пустило крепкие корни в Пруссии.

Олав, ставший королем Швеции в конце десятого столетия и умерший в 1024 году, известен из-за интенсивного распространения Евангелия, которое имело место во время его правления. Ревностное духовенство Англии узнало о благоприятных возможностях в Швеции, и многие из них пересекли море, чтобы принести Благую Весть об Иисусе шведам. Среди них находился известный Зигфрид, который нес в Йорке должность архидиакона. Он многие годы трудился среди жителей полуострова. Олав, руководимый ревностью, прибег к приемам насильственного введения христианства в его стране. Это вызвало ненависть к нему со стороны всех поклонников старой религии. Только после долгой борьбы и немалого пролития крови христианская религия твердо встала на ноги в Швеции конце одиннадцатого столетия. К этому времени число церквей в Швеции превысило 1100.

В Норвегии Евангелие со времени миссионерства Ансгарса проделало немногие робкие шаги, но когда в 1015 году королем стал Олав, сын Харальда, то он решил доброе дело продвигать вперед энергичнее. Он призвал в свой дворец большое число английских миссионеров, во главе которых стоял епископ по имени Гримкил, который сочинил церковный указ для норвежских церквей. К сожалению, король придерживался всеобщего метода насильственного введения христианства. Всякий противящийся этому подвергался тяжким телесным наказаниям, вплоть до смертной казни, с конфискацией его имущества. Часто Олав встречал вооруженное сопротивление. Наконец две враждующие партии согласились встретиться. Встреча короля в сопровождении своего миссионера Гримкила и языческих священников состоялась в 1025 году в провинции Далия. Говорят, что Олав всю ночь в основном провел в молитве. Языческий бог Тор (бог грома и плодородия) в противовес христианскому Богу явно почитался сильнее. Утром его статуя была принесена на место собрания. Когда всходило солнце, Олав указал на него, как зримое доказательство бытия его Бога, который сотворил его. Когда же язычники обратили свой взор на восходящее солнце, выступил один воин Олава исполинского телосложения и поверг в прах истукана Тора своей булавой. Он разлетелся на куски, и множество отвратительных животных, как ящерицы, мыши и тому подобные, потревоженные, выползли из своих нор из разлетевшихся кусков и испуганно бросились убегать и уползать по всем направлениям. Так священники из Далии убедились в тщетности идолослужения, в бессилии их истукана и объявили о своей готовности принять крещение. Олав позднее был убит в одной из гражданских войн. По его смерти распространился слух, будто бы его кровь исцелила рану на руке его убийцы. Множество других чудес было приписано ему. Он был объявлен святым и как Св. Олав избран ангелом - хранителем Норвегии.

Триумф евангелизации в конце одиннадцатого столетия так же явно был виден и в Дании. Адам из Бремена пишет в 1080 году: "Взгляните на этот весьма дикий датский народ. Уже немалое время, как они научились петь хвалебные песни своему Богу. Взгляните на этот народ, некогда представлявший из себя морских пиратов! Он сейчас доволен плодами своей собственной земли! Осмотрите эти суровые необихоженные места, которые некогда из-за идолопоклонства были совершенно неприступны. Они сейчас радушно принимают проповедников Слова Божьего." История повествует, что датчане и англичане в это время через миссионерства как бы своего рода предвкушали блаженство тысячелетнего Царства. В обоюдном доверии и сердечной любви они совместно радовались благословениям христианства. Это для тех, кто знал, с каким свирепым дикарством датчане некогда нападали на англичан, истребляя жителей и опустошая их селения, было бросающимся в глаза, удиви тельным явлением. Это были благословенные триумфы Евангелия Христа. Слово о кресте не только освобождает бессмертную душу от рабства сатаны и суда за грех, но приносит также нравственное усовершенствование в состоянии человека в этой жизни и устанавливает везде мир, порядок и доброе правление.

Среди людей, которые в истории церкви того периода обрели особенную известность, были два епископа из Кентербери, а именно: Ланфранк и Ансельм, не столько за свое благочестие, сколько за ученость и их религиозные состязания. Они еще в бытность своей монашеской жизни были известными учителями. Более четырех тысяч учеников посещали лекции Ланфранка, когда он был монахом в Гайне. Ансельм вкушал подобную славу в Нормандии. Ланфранку же принадлежит сомнительная слава, будто бы он через свое влияние, свою ученость придал определенный облик учению о причастии, о приобщении святых тайн (транссубстанциация)*.

Это учение впервые появилось во мраке десятого столетия. Беренгар из Тура (умер в 1088 году) выступал против него и испробовал все средства, чтобы доказать неверность этого. Но Ланфранк был мощным противником. На его стороне было большинство духовенства. Беренгар был вынужден замолчать, его лишили сана и на всю оставшуюся жизнь он был осужден на одиночество. Его учение было признано ересью и имя его очернено. Так была утверждена полная таинств догма о действенном присутствии Христа на вечере в середине одиннадцатого столетия. Ланфранк умер в 1089 году. Вильгельм Руфус (Ротте) определил его преемником Ансельма. Это был великий духовный учитель, искренний христианин, известный своим безупречным жизненным хождением. Он умер в 1109 году, после того, как более шестнадцати лет пробыл архиепископом. Он достиг возраста семидесяти пяти лет. Едва ли есть необходимость говорить, что оба: как Ланфранк, так и Ансельм были приверженцами и защитниками власти Рима.

* Транссубстанциация, дословно "видоизменение материи", в католическом вероучении обозначает так называемое превращение хлеба и вина в Тело и Кровь Христа во время вечери Это происходит, по учению римской церкви, посредством освящения или благословения священника, хотя внешний вид хлеба (или просфоры) и вина остается таким же. (прим. переводчика)

Маргарита, королева Шотландии, в те времена, несмотря на зависимость от папства, была явным каналом благодати Божьей. Она была дочерью Эфельреда и сестрой Эдгара, последних королей по саксонской линии. Жажда разбоя и необузданность нормандских вождей, особенно Вильгельма Руфуса, побудили Эдгара и Маргариту искать убежище в Шотландии. Король Малколм Конмор впоследствии женился на английской принцессе. О ее благочестии, щедрости и кротости рассказывают удивительнейшие истории. Ее характер будто бы послужил для блестящего установления более чистого периода времени. Она родила Малколму шесть сыновей и двух дочерей. Трое из их сыновей правили страной друг за другом. Их дочь Матильда, которая также стяжала славу благочестивой христианки, стала женой Генриха Первого, короля Англии.

Приведем еще несколько подробностей из жизни Маргариты, которые дают пример разительного отличия от римского христианства того времени. Они взяты из сочинения Каннингема об истории шотландской церкви: "Женщина королевской крови, удостоенная быть названной святой, несмотря на то, что она была несколько суеверной и отчасти хвастливой своей благодетельностью, обладала многими выдающимися достоинствами и заслуживает быть причисленной к лучшим королевам. Она оказывала безграничное влияние на своего отважного, но неграмотного супруга, который хотя и не умел читать, но имел обыкновение искренне целовать ее духовные книги. Каждое утро она приготавливала завтрак для девяти сирот. Собственноручно обслуживала она за своим столом многих голодных людей, стекающихся к ней, чтобы воспользоваться ее добротой. Каждый вечер она омывала ноги шести бедным женщинам и только тогда шла в постель. Очень часто она посещала церковь, падала ниц перед алтарем и возносила Господу, как жертву, моления со стоном и слезами. Когда наступало время поста, она читала от начала до конца книгу псалмов по 24 часа, прочитывая ее два-три раза. Прежде чем пойти на мессу, она подготавли вала себя к празднеству через прослушивание пяти или шести частных месс. Когда богослужение заканчивалось, она кормила 24 нищих и так украшала свою веру добрыми делами. Когда эти нищие были накормлены, то она шла принимать свою скудную пищу. И все же во всем этом внешнем проявлении смирения проступало великое самомнение, гордость и высокомерие. Одежда королевы была великолепна, ее свита многочисленна, и ее трапеза должна была подаваться на стол в золотой и серебряной посуде, что было неслыханным ранее в Шотландии расточительством.

"Маргарита вкушала счастье свое в добром образовании и воспитании, особенное же находя удовольствие в том, чтобы показывать свое отличное знание Писания. Часто беседовала она с шотландским духовенством о богословских вопросах и под их влиянием с тех пор стала время поста определять согласно католическому установлению. Она в некоторых Отношениях оказывала добрую услугу религии, но строгостью поста укоротила свою жизнь. Она все более и более губила свое здоровье... Изможденная и смертельно усталая, она лежала с распятием на груди в своей постели, когда возвратился ее сын Эдгар из боя под Алнвиком. "Как обстоят дела у короля и моего сына Эдварда?" - спросила умирающая мать. Сын молчал. "Я уже все знаю, - воскликнула она, - Я уже все знаю! Этим святым крестом, твоей сыновней любовью заклинаю тебя: скажи мне всю правду!" "Твой муж и твой сын - оба убиты," - ответил юноша.

Подняв свои руки и глаза к небу, она в глубокой преданности произнесла: "Честь и благодарение да будет Тебе, всемогущий Бог, что Тебе было благоугодно чтобы я, в этот час прощания с землей прочувствовала такую боль, чтобы через это, как я уповаю, очистить меня от осквернения грехом. И Ты, Господь Иисус Христос, даровавший миру жизнь своей крестной смертью по воле Отца Своего, прими меня!" Едва эти слова сорвались с ее губ, она сладко упокоилась." (Каннингем. История Шотландии, том 1.)

Взгляд на дух римского миссионерства

Рассматривая благое дело евангелизации в различных странах, мы имели возможность познакомиться с неустанной деятельностью, энергией и наступательным характером римской церкви. Хотя к Евангелию Божьему примешивали множество преданий и бессмыслиц, все же Имя Иисуса и спасение через Него (хотя не только через Него Одного) ревностно проповедовалось. Бог в Своей благодати мог употреблять это благословенное Имя, чтобы души глазами веры могли познать и увидеть вечное сокровище, несмотря на толстый слой мусора - римского идолопоклонства. Конечно же, полное чистое Евангелие о Христе было потеряно. Это был уже не только Один Христос, но Христос и тысячи других дел. Потоки ораторского красноречия превозносили добрые дела, но в то же время пред глазами выставлялась истинная вера, которая предшествует добрым делам. Такие места Писаний, как: "Вот Агнец Божий, который берет на Себя грех мира" (Иоан. 1,29). "Ко Мне обратитесь, и будете спасены, все концы земли, ибо Я Бог и нет иного" (Ис. 45,22). "Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас" (Матф. 11,28). "Приходящего ко Мне не изгоню вон" содержат Благую Весть, которая приводит души непосредственно к Самому Христу, а не к Христу и множеству бесчисленных обычаев и мемориалов. Успокоиться на всепокрывающей и всеочищающей силе крови Христа есть истинное спасение души и совершенный мир с Богом.

Вне сомнения, среди миссионеров того времени было много серьезных, верных и добрых служителей, чье духовное состояние было намного лучше их церковного положения, и Бог употреблял их, чтобы через них привести души к Иисусу. Но неосознанно даже они преследовали цель, как и все посланцы римской церкви, скорее превращать души спасаемых в приверженцев их церкви, нежели приводить людей в послушание веры к Самому Христу. Требованием ко всем обращенным, будь то вожди или подчиненные, было крещение и слепое, безусловное послушание и подчинение власти папства. Вера в Иисуса Христа была второстепенным делом. Честолюбие римского престола было направлено на то, чтобы покорить себе весь мир. Что касается Европы, то всякое притязание на самостоятельность, всякое явное свидетельство против надменного Рима тотчас наказывалось и полностью устранялось.

Как раз в это самое время выступил на арену религиозной деятельности один монах низкого происхождения, но чрезвычайно твердого характера. Через него были исполнены все лучшие мечтания и грезы господства Рима над человеческим духом. До этого времени папство еще не полностью достигло своей дерзкой цели. И только в Григории Седьмом оно достигло полноты своих желаний

Далее: Глава 1-19

Правление Григория Седьмого. Характерные противоречия. Григорий и церковная независимость. Диктаты Григория. Реформы Григория. Целибат и симония. Происхождение симонии. Григорий и инвеститура. Григорий и Генрих Четвертый. Король, сверженный папой. Генрих отправляется в Италию. Генрих в Каноссе. Покаяние короля. Последствия политики папы. Генрих и Берта принимают коронование. Роберт Квисгард в Риме. Пожар древнего Рима. Смерть Григория (1085). Последние годы жизни и смерть Генриха.

Назад: Глава 1-17

Распространение христианства в девятом столетии. Возрождение воспитания и образования. Людвиг Праведный. Обращение северных народов. Славяне принимают Евангелие. Англия, Шотландия и Ирландия. Норманны. Так называемый "конец света". Год ужаса.

Оглавление