• Евангелие

• О Церкви

• Назидание

• Учение

• О сайте

• Контакты

• Ссылки

Ч.Г. Макинтош, "Молитва и молитвенное собрание"

(перевод с английского М. Родин)

ПРИМЕЧАНИЕ (к английскому изданию)

Возможно, будет полезно отметить, что в данной чрезвычайно полезной работе возлюбленный брат больше говорит о молитвенных собраниях и нравственном основании и условиях молитвы в общем, нежели о личной, уединённой молитве. Важность этого предмета вряд ли можно переоценить. Отсутствие личной молитвы или пренебрежение ею очень скоро скажется на духовной жизни христианина. Не объясняет ли это душевную убогость, от которой простое знание поднять нас не может? Не является ли это, так сказать, критерием духовной оценки нашего состояния? Там, в уединении своей комнаты благочестивая душа всегда с готовностью изливает перед склонённым ухом Отца все свои страхи, испытания, потребности, желания, благодарения - всё до мелочи. И какое облегчение, какую радость, какую Божественную силу и волю выносит оттуда душа! какое приготовление к перенесению тяжкого ежедневного труда и всех испытаний грядущего дня! Возлюбленные Господом, будем обращаться к Богу, чтобы в уединении больше познать ту силу, которую в тишине закрытой комнаты дарит Он.

Издатель

Часть 1

При рассмотрении чрезвычайно важной темы молитвы наше внимание привлекают два вопроса: 1) что составляет нравственное основание молитвы? и 2) каковы нравственные условия молитвы?

Основание молитвы представляется в следующих словах: "Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам." (Иоан. 15:7). И ещё: "Возлюбленные! если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу, и, чего ни попросим, получим от Него, потому что соблюдаем заповеди Его и делаем благоугодное пред Ним" (1Иоан. 3:21-22)..Также, когда благословенный апостол желает побудить святых молиться за него, он излагает нравственное основание своей просьбы: "Молитесь о нас; ибо мы уверены, что имеем добрую совесть, потому что во всем желаем вести себя честно" (Евр.13:18).

Из этих и других столь же важных отрывков мы узнаём, что для того, чтобы молитва человека была действенна, он должен иметь послушное сердце, праведные мысли и добрую совесть. Как можем мы ожидать ответа на наши молитвы, если душа наша потеряла общение с Богом, если мы не пребываем во Христе, если нами не руководят Его святые заповеди, если око наше не чисто? В этом случае мы, как говорит апостол Иаков, "просим не на добро, а чтобы употребить для наших вожделений". Разве может Бог, святой Отец, дать нам что-либо по таким молитвам?

Насколько, поэтому, необходимо уделять серьёзное внимание нравственному основанию наших молитв! Каким образом смог бы апостол просить братьев молиться о нём, если бы он не обладал доброй совестью, чистым оком, праведными мыслями - нравственным убеждением, что во всём он действительно желал жить честно? Мы можем с уверенностью заявить, он не мог так поступать.

Но не ловим ли мы себя часто на том, что просто по привычке, беспечно и, следуя лишь традиции, просим других молиться о нас? В нашей среде часто слышится: "Вспоминай обо мне в молитвах" - и, безусловно, ничто не может быть более благословенным и драгоценным для нас, чем быть приносимыми в сердцах возлюбленных Божиих, приближающихся к очистилищу (буквально "крышка ковчега", Евр. 9:5 - прим. пер.), однако, достаточно ли мы внимательны к этому нравственному основанию? Когда мы говорим: "Братья, молитесь о нас", можем ли мы добавить в присутствии Испытывающего сердц?: "ибо мы уверены, что имеем добрую совесть, потому что во всём желаем вести себя честно"?, и когда мы сами склоняемся перед престолом благодати, происходит ли это без осуждения в сердце, с мыслями праведными, оком чистым, с душой действительно покорной Христу и хранящей заповеди Его?

Эти испытующие вопросы проникают в самое наше сердце, к самим нравственным истокам нашего бытия. Но ведь это хорошо - быть тщательно испытанным, испытанным в отношении каждого дела и каждой вещи, особенно в отношении молитвы. В молитвах ужасно много поддельности - прискорбное отсутствие нравственного основания - бесчисленное множество "прошения не на добро".

Отсюда недостаток силы и действенности в наших молитвах, отсюда формализм, рутина, даже больше - определённое лицемерие. Псалмопевец говорит: "если бы я видел беззаконие в сердце моём, то не услышал бы меня Господь". Как это торжественно! Наш Бог хочет от нас чего-то настоящего, Он возлюбил истину в сердце. Он, да будет благословенно имя Его, неподделен с нами и Он хочет, чтобы мы были неподдельны с Ним. Он хочет, чтобы мы приходили к нему такими, какие мы на самом деле, и с тем, что нам действительно нужно.

Как часто, увы! это не так как в личном, так и в общественном! Как часто наши молитвы больше похожи на торжественные речи, нежели на прошения; на утверждение доктрины, нежели на высказывание нужды! Временами кажется, что мы будто бы намереваемся объяснить Богу какие-то принципы и сообщить Ему много нового.

Всё это губительно влияет на наши молитвенные собрания, лишая их свежести, делая их неинтересными, пустыми. Те, кто действительно знают, чт? такое молитва, чувствуют её значимость, осознают свою нужду в ней, посещают молитвенные собрания, чтобы молиться, а не чтобы выслушивать речи, лекции или толкования коленопреклонённых людей. Если им захочется послушать лекций, они могут пойти в лекционный зал или туда, где звучат проповеди; но если они идут на молитвенное собрание, то они приходят молиться. Для них молитвенное собрание - место высказывания нужд и ожидания благословений, выражения слабости и ожидания силы. Так они видят "место, где по обыкновению совершаются молитвы"(более точный перевод Деян. Ап. 16:13 - прим. пер.), и поэтому, когда они стекаются туда, они не расположены и не готовы к тому, чтобы слушать длинные молитвы-проповеди, которые воспринимались бы более терпимо, если бы произносились за кафедрой, и которые совершенно невыносимы в форме молитвы.

Мы пишем прямо, потому что здесь необходима совершенная прямота. Мы ощущаем великую нужду в откровенности, искренности и правде в наших молитвах и на наших молитвенных собраниях. Нередко случается, что, то, что мы называем молитвой, - совсем не молитва, а беглое произнесение определённых известных и признанных принципов. И когда ты слышал их уже так много раз, это многократное повторение делается невыносимо скучным. Может ли быть что-либо более прискорбное, чем выслушивание того, как кто-нибудь, стоя на коленях разъясняет какие-то принципы и излагает какое-либо учение? Напрашивается вопрос: Богу этот человек говорит или нам? Если Богу, тогда нет, безусловно, ничего более непростительного и богохульного, чем разъяснять Ему какие-то пункты; если же нам, тогда это совсем не молитва, и чем скорее мы сменим наше молитвенное положение на более подходящее, тем лучше, поскольку и оратору будет удобнее говорить стоя, и нам сподручнее будет слушать сидя.

И раз уж мы коснулись вопроса положения тела, мы сердечно просили бы читателя обратить внимание на то, что, на наш взгляд, требует некоторого серьёзного рассмотрения. Мы имеем в виду привычку сидеть в такую священную и торжественную минуту - во время молитвы. Мы, конечно же, понимаем, что главное в отношении молитвы - правильное сердечное расположение. Далее, мы знаем (и никогда бы не забыли этого), что многие из тех, кто посещают наши молитвенные собрания - пожилые, слабые и хрупкие люди, которым было бы очень трудно или совсем невозможно молиться на коленях. Кроме того, часто случается, что человек не имеет никакой физической немощи и очень желал бы преклонить колени, находя это наиболее подходящим положением, однако из-за явного недостатка места не имеет никакой возможности сделать это.

Всё это нужно принимать во внимание, но, позволяя себе ещё и ещё повторять эти испытующие наши сердца слова, мы вынуждены признать весьма прискорбный недостаток благоговения на наших молитвенных собраниях. Мы часто видим молодых людей, которые не могут сослаться ни на физическую немощь, ни на недостаток места, сидящих в продолжение всего молитвенного собрания. И это, нужно признать, очень оскорбительно, мы не можем думать, будто это не огорчает Духа Господня. Мы должны склоняться на колени, когда можем; это выражает наше поверженное состояние и трепет. Благословенный Господь, "преклонив колени, молился" (Лук. 22:41). Его апостол поступал так же, мы читаем об этом в Деян. Ап. 20:36: "Сказав это, он преклонил колени свои и со всеми ими помолился".

И разве мы не должны делать то же? Конечно, да. И может ли быть что-либо более неподобающее, чем вид сидящих, развалившихся в ленивой позе, глазеющих по сторонам людей, в то время как возносится молитва? Нам это кажется абсолютно шокирующим, и мы со всей серьёзностью призываем народ Господень обратить на этот предмет всё их внимание и приложить все возможные усилия к тому, чтобы как наставлением, так и личным примером прививать нашим молитвенным собраниям угодную нашему Богу привычку склоняться на колени. Несомненно, те, кто принимает участие в собрании, способствовали бы этому короткими и пламенными молитвами; но об этом - чуть позже.

Часть 2

Теперь продолжим рассмотрение в свете святого Писания нравственных оснований и основных черт молитвы. Во всём, что касается нашей практической христианской жизни, нет ничего авторитетнее Божественного Слова. Именно писанием должно выноситься окончательное и решающее суждение во всех наших вопросах. Давайте будем всегда об этом помнить.

Что же, в таком случае, говорит Писание в отношении необходимых нравственных условий молитвы? Откроем Матф. 18:19. "Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного".

Отсюда мы узнаём, что одним необходимым условием наших молитв является единодушие - сердечное согласие, полное единение мысли. Истинная сила слов "если двое из вас сольются" - произведут один единый звук. Здесь не должно быть ни одной дребезжащей ноты, ни одного диссонирующего элемента.

Если, например, мы сходимся, чтобы молиться об успехе благовествования, об обращении душ, - мы должны быть единодушны в этом, наш Бог должен слышать один единый звук, исходящий от нас. Если у каждого будет что-то особенное, его, то, что он хотел бы осуществить, - ничего у нас не выйдет. Мы должны приступать к престолу благодати в святой гармонии мысли и духа, иначе на основании Матф. 18:19, мы не можем претендовать на ответ.

Итак, это вопрос чрезвычайной нравственной важности. Значение его в отношении тона и характера наших молитвенных собраний нельзя переоценить. Уделил ли кто-либо из нас этому вопросу достаточное внимание? Не должны ли мы сожалеть о бесцельности наших молитвенных собраний? Не стоит ли нам уделять больше внимания тому, чтобы собираться с чем-то определённым на сердце, исполнения чего нам предстояло бы ожидать от Господа? В первой главе Деяний апостолов мы читаем о ранних учениках: "Все они единодушно пребывали в молитве и молении с некоторыми жёнами и Мариею, матерью Иисуса, и с братьями Его." [Как интересно найти упоминание о "Марии, матери Иисуса", присутствующей на молитвенном собрании! Что бы она сказала, если бы ей сообщили о том, что миллионы исповедующих христианство будут молиться ещё и ей?] И снова во второй главе мы читаем: "При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе" (более точный перевод: "единодушно на одном месте" - прим. пер.)

Они ждали, как велел им Господь, обещанного от Отца - дарования Святого Духа. У них было верное обещание. Утешитель непременно должен был придти; и это было тем самым основанием благословенных упражнений в молитве. Они молились; они молились на одном месте; они молились единодушно. Они были полностью единодушны. Все они, без исключения, имели в сердцах нечто одно, определённое. Они ожидали обещанного Духа; они оставались в ожидании, они единодушно ждали до тех пор, пока Он не пришёл. Мужчины и женщины, поглощённые одним и тем же предметом, ждали в святом согласии, в радостном созвучии - продолжали ждать, день за днём, искренне, горячо, дружно ожидали, пока не приняли обещанную силу свыше.

Не должны ли мы пойти и делать то же? Разве мы не видим в нашей среде печального недостатка в этом "единодушно" и "на одном месте"? Это верно, благословен Бог, нам теперь не нужно просить, чтобы Святой Дух пришёл - Он уже пришёл; Нам не нужно ждать излияния Духа - Он уже излился: нам нужно просить о проявлении Его благословенной силы в нашей среде. Представьте, что нам выпало оказаться на месте, где царит духовная смерть и тьма. Здесь нет ни единого дыхания жизни - ни один листок не шелохнётся. Небо над головой кажется медным, земля под ногами - железо. Здесь никогда не слыхали ни о чём подобном обращению. Вялый формализм, кажется, обосновался повсюду. Бессильное исповедание, мёртвая рутина, отупляющая автоматическая религиозность - здесь в порядке вещей. Что же делать? Можем ли мы позволить себе пасть под губительным влиянием окружившей нас заразы? Должны ли мы подчиниться парализующей силе окутывающей это место атмосферы? Конечно, нет.

Если нет, что тогда? Даже если здесь всего двое реально воспринимающих сложившуюся ситуацию, соберёмся единодушно вместе и изольём перед Богом наши сердца. Будем обращаться к Нему, в святом согласии, с единой, твёрдой целью, пока Он не пошлёт на эту бесплодную землю обильный дождь Своих благословений. Не станем сидеть, сложа руки и тщетно повторять: "Время ещё не пришло". Не будем следовать тому пагубному ответвлению однобокого богословия, верно называемому фатализмом, и говорить: "Бог суверенен и Он поступает по Своей собственной воле. Мы должны ждать Его времени. Человеческие попытки тщетны. Мы не можем осуществить какое-либо возрождение. Нужно остерегаться произвести простое возбуждение чувств".

Всё это звучит весьма правдоподобно, тем более что в этом есть доля истины, и здесь даже всё истина, но это только одна сторона истины. Это - истина и ничего кроме истины; но это не вся истина. По причине вредных наклонностей таких заявлений. Нет ничего более ужасного, чем однобокое изложение истины; это гораздо более опасно, чем явная ошибка. Много искренних душ преткнулись и совершенно свернули с пути из-за однобоко изложенной неправильно употребленной истины. Многих верных и полезных работников необдуманное давление на определённые доктрины (представляющие собой часть истины, но не всю истину Божию) охладило, оттолкнуло, увело с поспевших к жатве нив.

Ничто, однако, не может коснуться истины или ослабить силу Матф. 18:19. Это слово предстаёт глазам веры во всей своей благословенной полноте, драгоценное и ничем не связанное; это слово ясно и безошибочно: "Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного". Здесь мы находим основание для того, чтобы нам собираться для молитвы о любом предмете, волнующем нас. Сетуем ли мы об охлаждении, бесплодности и омертвении вокруг нас? Или же мы пали духом от малоплодотворной проповеди Евангелия, недостатка силы в самой проповеди и вялости наших встреч, будь то за Трапезой Господней, перед престолом благодати или у источников Святого Писания?

Что же нам делать? Сложить руки в холодном безразличии? махнуть на всё в отчаянии рукой? или отвести душу жалобами, ворчанием, капризами или вспышками раздражения? Боже нас упаси! Что же тогда? Собраться "единодушно на одном месте", пасть на лица наши перед Богом и излить наши сердца, как один человек, ссылаясь на Матф. 18:19.

Это, мы можем быть в том вполне уверены, - великое лекарство, неисчерпаемый источник. Совершенно верно то, что "Бог суверенен", и это как раз причина того, что нам нужно обращаться к Нему; совершенно верно то, что "человеческие попытки тщетны", и это как раз причина наших поисков Божественной силы; совершенно верно то, что "мы не можем осуществить какое-либо возрождение", и это как раз причина того, что мы хотим получить его свыше; совершенно верно то, что "нужно остерегаться произвести простое возбуждение чувств"; также верно и то, что нам нужно остерегаться охлаждения, мертвенности и эгоистичного безразличия.

Всё просто: нам нет никакого извинения - пока Христос одесную Бога, пока Бог Дух Святой посреди нас и в сердцах наших, пока в наших руках Слово Божие, пока перед нашими очами сияет Матф. 18:19 - нет нам, повторяем, никакого извинения в бесплодности, мертвенности, холодности и безразличии, никакого извинения тяжёлым и бесполезным встречам, никакого извинения отсутствию свежести и плодовитости в нашем служении. Будем в святом согласии обращаться к Богу, и благословение непременно придёт.

Часть 3

Если мы обратимся к Матф. 21:22, мы найдём ещё одно существенное условие действенной молитвы. "И все, чего ни попросите в молитве с верою, получите". Это воистину чудесное утверждение. Оно открывает для веры сами небесные сокровищницы. Нет абсолютно никаких ограничений. Наш благословенный Господь убеждает нас в том, что мы получим всё, чего бы мы ни попросили с простой верой.

Апостол Иаков, вдохновлённый Святым Духом, убеждает нас в том же относительно мудрости Божьей. "Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, - и дастся ему. Но" - здесь содержится нравственное условие - "да просит с верою, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа" (Иак. 1:5-7).

Из этих двух отрывков мы узнаём, что если мы хотим получить ответ на наши молитвы, эти молитвы должны быть с верою. Одно дело - произносить слова в форме молитвы, и совершенно другое дело - молиться с простой верой, в полном, ясном и твёрдом убеждении в том, что мы получим то, о чём просим. То, что многие наши молитвы никогда не уходят выше потолка, должно вызывать серьёзные опасения. Чтобы достигнуть престола Божьего, они должны возноситься на крыльях веры, исходить из сердец объединённых и умов согласных прибегать в святой целеустремлённости к Богу за тем, что нам действительно нужно.

Теперь встаёт вопрос, вполне ли полноценны в этом отношении наши молитвы и молитвенные собрания? Разве эта неполноценность не очевидна в том, что мы наблюдаем так мало результатов наших молитв? Не должны ли мы себя проверить, насколько мы действительно понимаем эти два условия молитвы, а именно: единодушие и доверие? Если верно то (а это верно, потому что Христос это сказал), что два человека, согласившиеся просить с верой, могут получить всё, чего бы они ни просили, почему же мы тогда не видим более обильных ответов на наши молитвы? Не должны ли мы найти причину тому в себе? разве не бросается в глаза недостаток у нас согласия и доверия?

Наш Господь в Матф. 18:19 спускается, как говорится, до самого малого числа - наименьшего собрания - как раз до "двух"; но, конечно же, обетование это обращено и к десяткам и сотням. Главное в том, чтобы мы были полностью согласны и совершенно уверенны в том, что мы непременно получим просимое. Это придало бы иной тон и полностью изменило бы характер наших молитвенных собраний. Это сделало бы их гораздо более искренними чем наши обычные молитвенные встречи, которые, увы! увы! часто бедны, холодны, мертвы, бесцельны и несвязны, они демонстрируют что угодно, только не сердечное согласие и непоколебимую веру.

Как бы всё изменилось, если бы наши молитвенные встречи были следствием сердечного согласия двух или более верующих душ, согласия сойтись и обратиться к Богу за чем-то определённым и пребывать в молитве, пока не придёт ответ! Как мало чего-либо подобного мы видим! Мы посещаем молитвенные встречи неделю за неделей - и, конечно, поступаем правильно - но разве мы не должны заботиться перед Богом о том, чтобы быть согласными в отношении предмета или предметов, которые предстоит положить перед престолом? Ответ на этот вопрос связан с новым нравственным условием молитвы.

Обратимся к Лук. 11. "И сказал им: положим, что кто-нибудь из вас, имея друга, придёт к нему в полночь и скажет ему: 'друг! Дай мне взаймы три хлеба, ибо друг мой с дороги зашёл ко мне и мне нечего предложить ему'; а тот изнутри скажет ему в ответ: 'не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною на постели; не могу встать и дать тебе'. Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит. И Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят" (ст. 5-10).

Эти слова имеют большое значение, так как они содержат часть ответа нашего Господа на просьбу Его учеников "Научи нас молиться". Пусть никому даже на миг не покажется, будто мы смеем браться учить людей молиться. Боже нас упаси! Нет ничего более далёкого от наших мыслей. Мы всего-навсего ищем того, чтобы привести души наших читателей в прямое соприкосновение со Словом Божьим - подлинными словами нашего Господа и Наставника - так, чтобы в свете этих слов они могли рассудить в себе, насколько наши молитвы и молитвенные собрания соответствуют Божественному стандарту.

Что же узнаём мы из Лук. 11? Какие нравственные условия ставит перед нами это место? Во-первых, оно учит нас быть конкретными в наших молитвах. "Друг, дай мне взаймы три хлеба". Ощущается и выражается определённая нужда; в уме и в сердце один предмет, и проситель ни на шаг не уклоняется от этого предмета. Это не длинное блуждающее бессвязное заявление о всевозможных вещах - оно конкретно, прямо и ясно выражено: мне нужны три хлеба, мне без них не обойтись, я должен их получить, у меня нет другого выхода, случай безотлагательный, время ночь - все обстоятельства придают конкретность и серьёзность этой просьбе. Нельзя блуждать вокруг да около, "друг, дай мне взаймы три хлеба".

Время кажется явно неблагоприятным - "полночь". Всё как будто против. Друг отправился спать, двери заперты, его дети с ним на постели, он не может встать. Всё это очень подавляет; но всё же конкретная нужда торопит: нужно достать три хлеба.

Мы не можем не заметить здесь важный урок, к которому нам стоит обратиться. Этот урок содержит огромную пользу для наших молитв и молитвенных собраний. Разве наши собрания для молитвы не страдают от длинных блуждающих бессвязных молитв? Разве мы не произносим часто целое множество того, что нам на самом деле не нужно, и исполнения чего мы не имеем ни малейшего намерения ожидать? Разве мы не были бы порой застигнуты врасплох, явись пред нами Господь при завершении нашего молитвенного собрания и спроси нас: "Чего же вы действительно хотите от Меня?"

Мы абсолютно убеждены, это требует нашего самого серьёзного рассмотрения. Мы уверены, наши молитвенные собрания стали бы более серьёзными, живыми, горячими, проникновенными, искренними и действенными, если бы мы приходили с чем-то конкретным на сердце, с тем, к участию в чём мы могли бы пригласить наших братьев. Некоторые из нас, кажется, считают необходимым совершать одну длинную молитву о всевозможных вещах - многие из которых, без сомнения, верны и хороши - но сознание сбивается с толку множеством предметов. Насколько было бы лучше принести пред престол Божий что-то одно, серьёзно настоять на этом и остановиться, чтобы Дух Святой мог руководить так же другими как для этого предмета, так и для чего-нибудь иного, столь же конкретного.

Длинные молитвы часто утомительны; и впрямь, во многих случаях они причиняют явные страдания. Возможно, кто-то скажет, что мы не должны предписывать какое-либо время Святому Духу. Верно, прочь подобные мысли! Кто отважится на такое кощунство? Мы просто сравниваем то, что находим в Писании (где молитвы отличаются лаконичностью и чёткостью, см. Матф. 6; Иоан. 17;Деян. 4:24-30;Еф. 1,3 и др.) с тем, что мы слишком часто - слава Богу, не всегда - встречаем на наших молитвенных собраниях.

Будем помнить, стало быть, о том, что длинные молитвы не являются правилом Писания. О них говорится в Мр.12:40 и др. словами строжайшего осуждения. Краткие, горячие, целенаправленные молитвы вносят живость и интерес в молитвенные собрания; с другой стороны, длинные и несвязные молитвы, как правило, оказывают на всех чрезвычайно подавляющее действие.

Но в Лук. 11 в учении нашего Господа излагается ещё одно очень важное нравственное условие, и это - "неотступность". Он говорит нам, что человек получает то, чего желает благодаря своей неотступной ревности. Его нельзя выставить, он должен получить три хлеба. Неотступность одерживает победу даже тогда, когда притязания дружбы оказываются безуспешными. Мысли этого человека устремлены на предмет его просьбы, у него нет альтернатив. Есть потребность, и ему нечем удовлетворить её. "Мне нечего предложить с дороги своему другу". Короче говоря, он не примет отказ.

Итак, вопрос в том, насколько хорошо мы понимаем этот важный урок. Речь совсем не о том, что Бог - да будет Он благословен - когда-нибудь так ответит нам "изнутри". Он никогда не скажет нам: "Не беспокой Меня", "Я не могу встать и дать тебе". Он всегда остаётся нашим верным и преданным "Другом" - "доброхотным, щедрым, не упрекающим Подателем". Вся слава - Его святому имени! И всё же Он побуждает нас к неотступности. И нам следует обдумать Его наставление. Это - то, чего, к сожалению, недостаёт на наших молитвенных собраниях. И впрямь, настойчивости не достаёт нам так же сильно, как и конкретности. Если двое полностью согласны, и желаемое так же конкретно, как "три хлеба", то они, скорее всего, будут неотступно просить об этом с твёрдым намерением это получить.

Дело просто состоит в том, что мы слишком неясно и, следовательно, безразлично выражаемся в личных молитвах и на молитвенных собраниях. Мы не похожи на людей, просящих о том, в чём они нуждаются и ожидающих просимого. Это разрушает наши молитвенные собрания, делая их бессодержательными, бесцельными, бессильными; превращая их более в назидательные собрания или общения, чем в искренние, проникновенные молитвенные встречи. Мы убеждены, что вся Церковь Божья должна пробудиться в отношении этих важных вопросов; и это убеждение заставляет нас предлагать здесь сии советы и пожелания, изложение которых мы ещё не закончили.

Часть 4

Чем глубже мы вдумываемся в предмет, уже некоторое время занимающий наше внимание, и чем больше мы всматриваемся в состояние всей Церкви Божьей, тем больше мы убеждаемся в серьёзной необходимости пробуждения во всём, что касается молитвы. Мы не можем (да и не хотим) закрывать глаза на мертвенность, холод и бесплодность, которые, кажется, как правило, отличают наши молитвенные собрания. Несомненно, мы находим кое-где приятные исключения, но, говоря вообще, мы не верим, чтобы какой-нибудь рассудительный, духовный человек стал возражать против нашего утверждения о том именно, что тон наших молитвенных собраний ужасающе низок и что мы должны задаться вопросом о причинах этого.

В словах, написанных уже по этому серьёзному, глубоко практическому вопросу огромной важности, мы осмелились предложить читателю несколько советов и пожеланий. Мы кратко заметили, как мало у нас доверия, как далеки мы от сердечного единства, как нам недостаёт определённости и неотступности. Мы прямо обратились (а мы обязаны говорить прямо, если мы вообще должны что-либо говорить) к тому многому, что чувствуют действительно духовные из нас не только как нечто болезненное и мучительное, но как совершенно разрушительное в отношении настоящей силы и благословения наших собраний для молитвы. Мы поговорили о длинных утомительных несвязных наставительных молитвах, которые в некоторых случаях становились настолько невыносимыми, что это совершенно отталкивало возлюбленных Господних от молитвенных собраний. После таких собраний они чувствуют только усталость, огорчение и раздражение вместо оживления, утешения, подкрепления; и поэтому они полагают, что лучше держаться в стороне от таких собраний. Они считают, что будет больше пользы, если они выкроят часок для того, чтобы уединиться в своей комнате и в горячей молитве и молении излить сердце перед Богом, вместо того, чтобы посещать так называемые молитвенные собрания, где они полностью изматываются вялым бесконечным пением или длинными поучительными молитвами.

Итак, мы более чем сомневаемся в верности такого пути. Мы уверены в том, что это не является средством излечения от тех пороков, на которые мы жалуемся. Если собираться для молитвы и моления - правильно (а кто будет сомневаться в том, что это правильно?), тогда будет, безусловно, неправильно кому-нибудь оставаться в стороне просто из-за немощей и ошибок или даже глупостей некоторых принимающих участие в собрании. Если бы все действительно духовные участники остались в стороне на этом основании, что стало бы с молитвенным собранием? Мы очень слабо представляем себе, что на самом деле включают в себя элементы, составляющие собрание. Даже если мы не можем участвовать в действии произнесением молитвы, всё же, находясь там в должном духовном состоянии и действительно имея целью умолять Бога, мы чудесным образом помогаем настрою собрания.

Кроме того, нужно помнить, что в посещении собрания мы должны думать не только о нашем утешении, нашей пользе и нашем благословении. Мы должны думать о Господней славе; мы должны искать исполнения Его благословенной воли и способствовать, насколько это возможно, возрастанию доброго в других; и ни одна из этих целей (мы можем быть в этом уверены) не может быть достигнута нашим намеренным уклонением от того места, где обычно молятся.

Повторяем и подчёркиваем: "намеренным уклонением" - т.е. отстранением, когда не видим пользы для себя в том, что там происходит. Нашему присутствию может воспрепятствовать многое: недомогание, домашние обязанности, законные права других на наше время, если мы работаем на них - всё это нужно принимать во внимание; но мы можем записать как неизменный принцип то, что душа того, кто умышленно уклоняется от молитвенных собраний, - в состоянии скверном. Душа здоровая, неповреждённая, ревностная и усердная непременно будет встречена на молитвенном собрании.

Но всё это естественно и просто подводит нас к ещё одному из тех нравственных оснований, о которых мы уже кратко говорили в этой серии работ. Давайте обратимся на мгновение к первым строчкам Лук. 18. "Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать, говоря: в одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился. В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: защити меня от соперника моего. Но он долгое время не хотел. А после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне. И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный? Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? сказываю вам, что подаст им защиту вскоре. Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?" (ст. 1-8).

В этом случае наше внимание привлекает важное нравственное условие - настойчивость. "Должно всегда молиться и не унывать". Это тесно связано с неотступностью и конкретностью, о которых мы уже говорили. Мы нуждаемся в определённом предмете, мы просто на можем без него. Мы неотступно, все вместе, настойчиво и с верой обращаемся к Богу, пока Он не пошлёт нам ответ (что Он непременно сделает, если основание молитвы верно, и соблюдены должным образом нравственные условия).

Однако мы должны настоять. Унывать и оставлять молитву не стоит, хотя бы даже ответ не пришёл так скоро, как мы, возможно, ожидаем. Богу может быть угодно, чтобы наши души упражнялись обращением к Нему дни, месяцы, может быть, годы. Упражнение это полезно. Оно нацелено на то, чтобы сделать нас искренними; оно направляет нас к сути вещей. Взгляните, например на Даниила. Он "три седмицы дней" был в сетовании перед Богом, что было серьёзным упражнением для его души. "В эти дни я, Даниил, был в сетовании три седмицы дней. Вкусного хлеба я не ел; мясо и вино не входило в уста мои, и мастями я не умащал себя до исполнения трех седмиц дней".

Всё это принесло Даниилу пользу. Духовное упражнение, через которое призван был пройти в течение этих трёх недель возлюбленный и почитаемый слуга Божий, принесло ему обильное благословение. И особенно необходимо отметить то, что ответ на сетование Даниила был послан ему от престола Божьего в самом начале его упражнения, как мы читаем в Дан. 10:12. "Но он сказал мне: `не бойся, Даниил; с первого дня, как ты расположил сердце твое, чтобы достигнуть разумения и смирить тебя пред Богом твоим, слова твои услышаны, и я пришел бы по словам твоим. Но князь царства Персидского стоял против меня двадцать один день; но вот, Михаил, один из первых князей, пришел помочь мне, и я остался там при царях Персидских. А теперь я пришел возвестить тебе, что будет с народом твоим в последние времена, так как видение относится к отдаленным дням'". Всё это весьма интересно. Возлюбленный слуга Божий сетовал, воздерживался от всего и обращался к Богу. Ангел-вестник был в пути с ответом. Врагу было позволено препятствовать этому, но Даниил продолжал ждать: он молился и не унывал; и в своё время ответ пришёл.

Разве это не урок для нас? Несомненно. Нам тоже, возможно, приходится подолгу пребывать в состоянии трепетного ожидания в духе молитвы; но это время ожидания мы найдём наиболее полезным для наших душ. Очень часто наш Бог, мудро и верно поступая с нами, считает нужным повременить с ответом, просто желая проверить неподдельность наших молитв. Самое главное, чтобы предмет, о котором мы молимся, был возложен на наши сердца Духом Святым, предмет, в отношении которого вера может указать на определённое обетование Слова и пребывать в молитве, пока желаемое не будет послано. "Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время Духом, и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением о всех святых." (Еф. 6:18)

Всё это требует нашего серьёзного рассмотрения. Нам, к сожалению, так же не хватает постоянства, как конкретности и настойчивости. Отсюда немощь наших молитв и холодность наших молитвенных собраний. Мы не собираемся, чтобы молиться о каком-то конкретном предмете, поэтому мы ненастойчивы и непостоянны. Словом, наши молитвенные собрания - часто ни что иное, как тупая рутина (холодное, автоматическое служение, то, что, думаешь, поскорей бы закончилось) утомительное чередование песен и молитв, песен и молитв, заставляющее дух стонать под тяжким бременем лишь бесполезного телесного упражнения.

Мы говорим прямо и резко, мы говорим то, что мы чувствуем. Позвольте нам говорить без обиняков. Мы взываем ко всей Церкви Божьей повсюду, чтобы все дети Божьи взглянули в лицо этой серьёзной проблеме, принесли это Богу и приступили бы в этом вопросе к основательному самоосуждению. Разве мы не чувствуем недостаток силы в наших публичных служениях? Откуда те бесплодные, сухие периоды за Трапезой Господней? Откуда скука и немощь во время столь драгоценного праздника, который должен касаться самых глубин обновлённого естества? Откуда отсутствие помазания, силы, назидания в наших проповедях, бессмысленные рассуждения, глупые вопросы и ответы последних сорока лет? Откуда те различные проявления зла, на которых мы задерживались и которые почти везде оплакивались истинно духовными? Откуда бесплодность наших евангелизационных служений? Почему души не сокрушаются Словом? Почему так мало сплочённости?

Братья, возлюбленные в Господе, давайте пробудимся для серьёзного рассмотрения этих тяжёлых вопросов. Не будем довольствоваться имеющимся положением вещей. Мы взываем ко всем, кто принимает истинность того, что написано на этих страницах о "Молитве и молитвенном собрании", объединитесь в сердечной, горячей, единодушной молитве и молении. Станем собираться так, как этого хочет Бог, собираться, как один человек, простираться перед очистилищем, настойчиво обращаться к Богу о возобновлении его работы, об успехе Его Евангелия, о воссоединении и назидании Его возлюбленного народа. Пусть наши молитвенные собрания на самом деле будут молитвенными собраниями, а не удобными случаями для объявления наших любимых гимнов и распевания замысловатых мелодий. Молитвенное собрание должно быть местом выражения нужды и проявления благословений, местом выражения слабости и проявления силы, местом, где народ Божий собирается в едином духе, чтобы ухватиться за престол Божий, вступить в саму небесную сокровищницу и вынести оттуда всё, что нужно нам, нашим домам, всей Церкви Божьей и Христову винограднику.

Вот истинный смысл молитвенного собрания (в том случае, если мы у Писания учимся). Мы желаем, чтобы народ Господень повсюду полнее проникся этим. Пусть Дух Святой пробудит нас и покажет сердцам нашим цену, значимость, совершенную необходимость единодушия, доверия, конкретности, настойчивости и постоянства во всех молитвах наших и молитвенных собраниях.