• Евангелие

• О Церкви

• Назидание

• Учение

• О сайте

• Контакты

• Ссылки

Андре Миллер. "История христианской Церкви"

ПЕРВЫЙ ТОМ. Глава 15

Магомет - лжепророк из Аравии

Христианство в течение седьмого и восьмого столетий проникло в большую часть Европы. Имя Иисуса стало известным далеко, и Бог благоухание этого Имени, несмотря на закостенелые формы, связывающие Рим, мог употреблять в благословение людей Однако все завоевания Евангелия под водительством папства и под влиянием его миссионеров приписывались завоеваниям римского престола. И кто мог бы сказать, как далеко зашло бы духовное господство и власть Рима, если бы не возникло чудовищное сопротивление? Бог воздвиг противника, который не только воспрепятствовал продвижению романизма со всех сторон, но более того, привел в сомнение самого папу в безопасности и прочности престола Петра, на котором он восседал. Этот враг был Магомет, лжепророк из Аравии.

Этот знаменитый человек выступил в начале седьмого столетия, а именно, в самое благоприятное время для достижения его цели. Вся Аравия тогда была в сетях идолослужения, только в одном храме в Мекке было где-то 360 идолов, по числу дней года арабов. Язычество с множеством своих лжебогов было весьма распространено, да и само христианство, к стыду своему, было запятнано идолослужением Тогда появился Магомет и представился пред миром как строгий и пламенный защитник учения от Бога. Он почитал себя призванным восстановить веру в людях, основную истину единства Бога Однако мысль об Избавителе, о Его воплощении, о вечном спасении о единстве с Богом, равно и действительность и влияние святой любви, были чужды его системе. Религия Магомета оставляет незаполненной пропасть, которая отделяет грешника от Бога. Прежде чем мы займемся его религиозной системой, бросим взгляд на его жизнь.

Семья и молодость Магомета

По арабскому преданию, Магомет происходил из знатной семьи, принадлежащей к роду курайшитов. Этот род ко времени рождения Магомета (около 570 года) занимался своего рода архиепископством среди окрестных племен. Он был признанным пастором Каабы, национальной святыни в Мекке. Кааба (куб) была четырехугольным зданием, на восточной стороне стены которой был замурован камень, который, по преданию, был подарен Аврааму архангелом Гавриилом и который вызывал у паломников великое благоговение. Магомет, возможно, тотчас по рождении потерял отца: он умер. Мать его умерла так же рано, когда он был еще совсем ребенком, так что с малых лет он оказался беспомощным сиротой. Когда же наконец умерли и другие члены его семьи мужеского пола, то наместничество в Мекке и регенство в Каабе перешло в ведение другой семьи.

О жизни Магомета до двадцатипятилетнего возраста мало что известно, известно лишь, что он много путешествовал по делам торговли и всегда был честен в деле, так что его прозвали Аминь, то есть Верный. В возрасте 28 лет он женился на вдове, которая также принадлежала к роду курайшитов и была весьма богатой. Через двенадцать лет после женитьбы, в возрасте сорока лет, Магомет впервые поверил в свое сокровенное внутреннее предназначение относительно грядущей миссии его жизни. Возможно, эта мысль возникла на основании семейного краха и потери службы в Каабе и желания возвратить былую славу и власть. По обычаю своих соотечественников ежегодно на определенное время он уходил в ущелье скал и предавался там религиозным размышлениям. В одном из таких ущелий, он, по его собственному свидетельству, получил "откровение с неба". В нем все более и более возрастало убеждение, что он призван Богом, чтобы истребить идолопоклонство и везде повсеместно распространить истинную веру. Его изречения, которые он якобы получил через архангела Гавриила прямо с неба, записаны в Коране и его последователями почитаются за слово Божие.

Ислам

Возвещенная Магометом новая религия стала называться исламом, то есть покорностью, или преданностью, воле Божьей. Его учение главным образом сводится к изречению: "Нет иного Бога, кроме единого истинного, и Магомет его пророк." Шесть главных пунктов в теоретическом исповедании веры содержат веру:

1. в Бога, 2. в Его ангела, 3. в Его Писание, 4. в Его пророков, 5. в воскресение и День суда, 6. в Божественное предопределение и предназначение.

Практическая часть исповедания включает в себя четыре великих предписания: 1. Молитва и очищение, 2. Благотворительность, 3. Пост (ураза), 4. Посещение Мекки. Кто ни разу не посетил Мекку, тот может умирать на том же основании, как иудей или христианин.

Единственно действительным новым историческим пунктом в религии ислама было утверждение Божественного послания Магомета как апостола и пророка Божьего. Однако именно это с несомненной очевидностью раскрывает хитрость сатаны. Так простые религиозные основополагающие понятия ни в ком не вызывают возмущения, но обманывают и заблуждают многих. История дает нам ясное доказательство того, что взгляды Магомета с его успехами изменялись и его жестокость и нетерпимость властно возрастали до тех пор, пока его учение не превратилось в религию меча, разбоя, грабежа и эмоций! "Он был мирным праведником, - отмечает Милман, - пока не вытащил меча из ножен." Как только меч был вынут из ножен, он в его руках превратился в безжалостное средство доказательств. Некоторое время основные принципы ближневосточной терпимости ясно признавались новой религией, религиозные разногласия отдавались непосредственно в распоряжение Бога, и все вкушали Его милость равномерно. Но все более и более Коран отрекался от этой терпимости и начал говорить языком надменного превосходства с жестокой антипатией к инакомыслящим. Хотя Коран во многих своих поучениях имеет поразительное сходство с иудейством и христианством, нельзя думать, что Магомет знал Старый и Новый Заветы Библии, он черпал свою основу из Талмуда, лжеевангелий и разного рода ересей и все это перемешал с древними арабскими легендами. Магомет нашел своих первых приверженцев среди своих друзей и близ ких родственников. Однако его дело вначале шло очень медленно. По истечении трех первых лет он насчитал всего четырнадцать последователей. Недовольный таким незавидным развитием, он решился выступить открыто с демонстрацией своей новой религии. Вначале он потребовал от своей семьи признать в нем пророка Божьего, и когда это было достигнуто, он пожелал добиться такого же признания от своего родства и племени. Однако его требования были решительно отвергнуты курайшитами. Его утверждения не нашли никакой веры, и он навлек на себя и на своих приверженцев преследование и гонение.

Бегство Магомета в Медину

До этого мгновения Магомет стремился навязать свои мнения и увещевания. Однако поскольку народ крепко цеплялся за свою прежнюю религию и стал угрожать смертью новоявленному пророку, то он был вынужден убежать из города своего рождения, Мекки, центра торговли и религии арабов, а равно и царства, в котором он надеялся духовно господствовать со своей новой религией. Он направился в Медину, где был принят с большими почестями. Некоторые знатные жители вступились за его дело, быстро организовался кружок; партия выступила в его защиту.

Вследствие ограниченности его власти и стремления распространить веру в его религию он вскоре получил новое "откровение". С этого момента его небесные откровения носили изменившийся характер: они стали чудовищно кровожадны. Как некогда через уста пророков Ахава, через его уста говорил дух лжи.

После долгой ожесточенной борьбы со своими противниками он чувствовал себя достаточно сильным завоевать укрепленную Мекку. Она попала в его руки в 630 году. Он очистил Каабу от ее 360 идолов и вознес ее в величайшей до святыни ислама. С того времени Мекка превратилась в средоточие его системы. Все население приняло клятву верности. Таким образом, все арабские племена покорились его господству и приняли его религию.

Примечание: Бегство его было в 622 году, а потому этот год рассматривается в жизни Магомета, как великий поворотный пункт, как время основания его религии. Отсюда берет начало времяисчисления всего магометанства.

Мекка - столица ислама

Единство Бога и пророческая миссия Магомета были возвещены с высочайшего выступа мечети. Идолы лежали на земле разбитые, прежняя религиозная система была свергнута силой оружия и дерзостью нового вероисповедания. Следующий важнейший шаг в политике пророка состоял в том, чтобы ввести абсолютно единую религию во всех арабских племенах. С этим исчезли наследственные междоусобицы между отдельными племенами и родами и возникла великая армия всех неверных. Облеченный в такую мощь, ислам объявил войну всем всякого рода другим религиозным формам, а более всего - христианству. Магометанство предполагалось распространить по всей земле силою меча.

Хотя пророк превратился в простого мирского вождя и в победоносного воина, он не оставлял обязанности священника. Постоянно проводил он богослужения среди верующих, произносил открытые молитвы и проповедовал во все пятницы и в праздники недели. Он приписывал себе привилегию нести миссию пророка, священника и царя одновременно. Фанатизму своих сторонников он давал постоянную приятную пищу через право на грабеж и мародерство, удовлетворение всех низменных страстей и желаний. Право на собственность над пленными женского пола было введено в военный закон и поставлено в награду за храбрость и мужество. Верующим вновь и вновь строго-настрого повелевалось: "Пролить каплю крови за дело Божие или же провести одну ночь при оружии ценится более, нежели проводить два месяца в посте и молитве. Всякий, кто падет на поле брани, получает прощение своих грехов, в день суда раны его будут сиять, как киноварь (минерал красного цвета, сернистая ртуть), и благоухать, как мускус, и его потерянные члены тела будут возвращены ему на крыльях ангелов и херувимов." Боевой клич, призывающий к бесстрашию, гласил: "Сражайтесь дальше, сражайтесь дальше и не бойтесь! Рай находится под сению ваших мечей! Ад с его огнем готов поглотить каждого, кто побежит с поля боя, а кто падет в бою, тому открыт рай!" Магометанские воинства благодаря таким лозунгам стали в наивысшей степени воодушевленными и вдохновенными. Они жадно бросались в схватку за военной добычей в этом мире и райским блаженством в ином.

Таким образом был положен фундамент для арабского господства. Магомет приглашал малых властителей окрестных государств покориться его религиозному господству, затем он обратился к властелинам обоих великих государств: к царю персидскому и ближневосточному кесарю. Говорят, что Гераклий почтительно принял арабских послов, тогда как Хосрой, царь персидский, с пренебрежением разорвал письмо Магомета на мелкие кусочки. Когда же пророк услышал это, то в гневе воскликнул: "Так поступит Бог с царством Хосроя и не примет его просьб." Так и произошло: не так уж много времени прошло после этого события, и Персия не устояла перед силой магометанского оружия и распалась на части. Пока ислам продвигался все далее и далее, его основатель приближался к своему концу. Проводив своего старшего сына на кладбище со слезами и стенаниями, он совершил свое последнее паломничество в Мекку и умер там в возрасте 62 лет. Как видно, он перешел в вечность без раскаяния и угрызений совести. Однако кровь, пролитая им, великое множество, увлеченное им в ад, окружат его пред престолом суда Христова!

За короткий промежуток времени длиной в десять лет Магомет закончил свою печальную миссию и основал на Ближнем Востоке новую религию, которая пустила такие глубокие корни, что она, несмотря ни на какие перевороты и перемены, устояла двенадцать столетий и ныне представляет собой мощную силу, влияющую на сердца и совесть сотен миллионов людей.

Преемники Магомета

По смерти пророка его преемники, халифат, объявили войну всему человечеству. Выдающимися среди них были: Абу-Бакар, мудрец, Омар, верный, Али, храбрый, и Халед, меч Божий. Они были старшими сотрудниками пророка и его родней. Немного месяцев спустя после его смерти они наводнили возвышенности Азии, вторгшись туда с большим множеством со стороны пустыни. Многие народности, в том числе и христиане, пали жертвой этого чудовищного бича. Как язычник Хосрой, неверующий и надменный царь Персии, так и исповедатели христианства равно были наказаны Богом через преемников Магомета, особенно были преследуемы гордые епископы и священники. "Не истребляйте фруктовые деревья на пути, ни плодородных полей, говорили халифы, - будьте справедливы и щадите чувства покоренных, почитайте всех религиозных особ, живущих в пустынных местах или монастырях, щадите их здания. Однако если вы встретитесь с особенным классом неверных, которые бреют головы и принадлежат к синагоге сатаны, то вы непременно должны размозжить им череп, если они не примут истинную веру или не заплатят дань." Так неудержимо продвигались вперед бесчисленные войска беспощадных арабов - магометан, что никто не мог устоять перед ними. Сирия пала, Персия, Египет и многие другие страны также не устояли перед их натиском Многолюдные великие города, как Иерусалим, Басра, Антиохия, Дамаск, Александрия, Карфаген и Киренея впали в их руки. Множество их вторглось в Индию, они напали на Европу, наводнили Испанию и пронесли свои знамена до берегов Луары, но тут закончился их победоносный триумф. Против них выступил Карл Мартел, разбил их в 732 году и прогнал назад.

В связи с этим вкратце отметим, как обращались завоеватели с жителями Иерусалима. Этот город впал в руки халифа Омара в 637 году, и этот Омар на месте, где стоял ранее храм, построил мечеть. Все население города высокомерным завоевателем было отнесено к людям низшего класса. Они должны были повсеместно почитать мусульман и уступать им дорогу. Христианство было низведено к внешне терпимой религии. Крест мог быть только на церкви, колокола не должны были звонить. Христианам было отказано в праве отпевать своих умерших официально. Глаза праведных мусульман никоим образом не должны были быть оскорблены христианскими символами. Мусульманин был свят. Он мог как угодно обращаться с христианином, но если христианин ударил бы мусульманина, то он становился преступником.

Такое печальное обращение с христианством продолжалось вплоть до крестового похода. Христиане по всей Сирии были поставлены в такие жестокие условия. Так поступил Бог в Своем провидении с востоком и западом, которые были густо населены христианами и иудеями. Миллионы впали в долгую ночь магометанского рабства, которая длится и поныне.

Магометанство и романизм

Подойдя к концу восьмого столетия, мы должны бросить краткий взгляд назад. Мы рассматривали возрастающую власть римского престола на западе и видели, что оно достигло апогея своих честолюбивых стремлений. На востоке восстал гигантский противник, который уступал ему лишь величиной религиозного и общественного влияния на само христианство. Одна власть имела долгое время для своего развития, другая возникла внезапно, непредвиденно. Однако, если наше суждение верно, то Бог Сам позволил и употребил обе эти силы, как суд над христианством за отпадение от Него и над язычеством за идолослужение. Как магометанство на востоке, так и романизм на западе стали великим бичом Божьим. Там вознесся мощный военный клич против всех, кто противился принять вероисповедание халифов и подчиниться им, здесь же была объявлена беспощадная война всем тем, кто противится требованиям антихристова Рима и не поклоняется Деве Марии, и святым и не верит их историям и чудесам, реликвиям и иконам. Ближневосточные церкви были ослаблены и разорены еще со времен Оригена платонической философией, которая выступала в форме сверхъестественной учености и дала повод к длительным распрям. Церковь же на западе оставалась свободной от подобного рода распрей церквей на востоке, однако она была полностью поглощена заботой о достижении власти. Столетиями Рим стремился обрести господство над всем христианством, да и над всем миром. С обеими церквями Бог поступил, как Судья, и позволил на них обрушиться всепотопляющему полчищу арабов.

Обелиски и поклонение иконам

Пока арабы под предводительством Абу-Бакара и Омара наводняли греческие страны и завоевывали провинцию за провинцией, греческий царь дело защиты предал в руки своих начальников, а сам оставался в праздном спокойствии в своем стольном городе и занимался размышлениями над теологическими вопросами. По окончании победоносной борьбы с персами религия стала едва ли не исключительным предметом его заботы. В то время возникло два великих спорных вопроса во всем христианском мире.

Так называемый обелисковый спор может быть рассматриваем, как возрождение монофизической, или же евтихианской ереси, хотя и несколько в иной форме. Под всеобщим названием монофизитов подразумеваются четыре основных группы тех, которые отреклись от восточной церкви, а именно: сирийские якобинцы, копты, абиссинцы и армяне. Евтих, который в пятом столетии был аббатом в константинопольском монастыре, собственно говоря, был основателем этой весьма сильной секты. Монофизиты отрицали разницу между двумя естествами Христа, тогда как монотеисты оспаривали божественную и человеческую волю Господа. Кесарь Гераклий предпринял благонамеренную, но безуспешную попытку примирить монофизитов с греческой церковью.

Мы ограничимся этим кратким экскурсом в прошлое и более подробно займемся распрями относительно иконописи, которое принимает все большее значение. Как ни одна другая распря, эта коснулась внутреннейшей сути христианства и составила наиважнейший период истории римского престола. Иезавель выступает теперь в ее подлинном облике, и с того самого момента ее злой характер неистребимым образом запечатлевается на папстве. Тогдашнее папство защищало и оправдывало официально иконослужение. Это стало краеугольным камнем религии папства и со всей очевидностью явилось, что преследование и идолослужение стали двумя его колоннами, на которых зиждилось его господство. Антихристова система явилась в своей подлой зрелости.

Первый зримый предмет христианского поклонения

Можно довольно определенно предположить, что общественные или семейные богослужения более трехсот лет после первого возвещения Евангелия были чужды религиозному поклонению картинам или каким-либо другим зримым предметам. Возможно, христиане от дней Константина даже не помышляли о подобном, потому мы можем рассматривать это поклонение как первый горький плод объединения церкви с государством. До того времени христиане громко и открыто выступали против идолопоклонства язычников, смело свидетельствовали об истине, принимая ради нее даже смерть. Царица Елена, мать Константина, была первой, которая склонила помышления христиан к позорному идолопоклонству. Рассказывают, что при своем усердном исследовании наиважнейших библейских мест она обнаружила и откопала древо "истинного креста". Этого было достаточно для намерения врагов. Привязанность человеческой натуры к зримым предметам была разбужена, пламя, зажженное однажды, быстро пожирало все, и, как неизбежное следствие этого, возникло идолопоклонство.

Вскоре "откопались" подобные зримые напоминания о Господе, о Деве Марии, о богодухновенных апостолах и святых отцах церкви. Были отысканы святые реликвии, которые столетиями оставались сокрыты. Так хитрому врагу обманом удалось всеобъемлюще захватить церковь в западню. Со дней Константина до начала нападения арабов поклонение иконам и реликвиям постоянно возрастало. В то время, как на востоке более поклонялись иконам, на западе чтили реликвии. Во времена Григория Великого в западных церквях уже процветало также поклонение иконам. Благодаря распространению писательского и читательского исскусства среди духовенства и народа традиции поклоняться иконам приобрели небывалый размах. Картины, писанные масляными красками, статуи, памятники и другие зримые изображения священных предметов стали удобным средством, чтобы поучать народ, привлекать его к богослужению и оживлять религиозные чувствования людей. Духовные, которые имели больше благоразумия и предусмотрительности, конечно потрудились разуметь, служат ли эти изображения вспомогательным средством для поклонения или сами эти предметы становятся средством для поклонения, но весь народ в совокупности остался в стороне от этого, его совершенно не коснулся этот каверзный вопрос различия. Защитник иконослужения может видеть разницу между почитанием и поклонением этим иконам, однако невежественные и суеверные прихожане, поклоняясь, будь то изображениям, будь то статуям, впадают в своего рода идолопоклонство.

До конца шестого столетия идолопоклонство в восточных церквях было введено как-то формально, но в течение седьмого столетия это нашло постоянно возрастающее вторжение и в западные церкви. Стало обычаем падать ниц перед, так сказать, "образами", поклоняться им, целовать их, украшать их различными украшениями и драгоценными камнями, возлагать на них руки при клятвах, а также приглашать их быть свидетелями крещения.

Лев пытается устранить служение образам

Лев 3, весьма одаренный и талантливый правитель, по прозвищу Изаурир, принял смелое решение очистить церкви от их постыдных идолов. История умалчивает о побудительных мотивах, которые толкнули его к этому, тогда как писатели подробно излагают и подчеркивают низложение им партий противников, то, как они были уничтожены. Предполагается, что на кесаря весьма великое влияние оказывало новое вероисповедание и успехи Магомета. Восточные христиане постоянно вынуждены были выслушивать из уст как иудеев, так и магометан, презрительное прозвище "идолослужители".

Лев достиг восточного трона в 717 году. Укрепив страну и защитив ее от нападения внешних врагов, он начал заниматься религиозными вопросами. Он воображал, что возможно изменить или улучшить религию своих подчиненных кесарским эдиктом, потому издал эдикт в 726 году против суеверного поклонения изображениям, против постыдного злоупотребления ими, не приказав, однако, уничтожить их. Едва ли можно предположить, что Лев здесь действовал из истинного страха перед Богом. Побудительным стимулом к этому для него, вероятнее всего, послужила его честолюбивая натура. Как глава государства и как якобы глава церкви, он своими эдиктами, по всей видимости, одним ударом хотел покончить с идолослужением и этим достичь церковного единовластия. Однако он переоценил свои силы. Время, когда государственная религия дозволяла руководить кесарю собой и определять ей порядки, уже миновало. К своему великому раздражению и досаде, он натолкнулся на высокомерие и гордую власть папства, равно и на привязанность народа к образам.

Первый эдикт, таким образом, запрещал поклонение иконам и приказывал повсеместно до всех довести волю государя не касаться икон и не целовать их. Однако, как только рука кесаря поднялась на народные кумиры, со всех сторон поднялось бурное волнение. Этот эдикт коснулся всех классов на востоке и на западе. Ученые и неграмотные, священники и крестьяне, монахи и солдаты, духовенство и миряне, мужчины и женщины, даже дети были втянуты в новое волнение. Особенно сильно было влияние монахов. Они выдвинули претендента на трон, вооружили массы и под Константинополем оказалась огромная флотилия. Однако плохо вооруженные корабли были разбиты, беспорядочные отряды рассеяны, их предводители схвачены и умерщвлены. Лев, раздраженный таким противоборством в ответ на его указ, издал второй, еще более строгий эдикт, и в нем уже приказал уничтожить иконы и фрески со стен.

Обнародование второго эдикта

Не только составление, но и исполнение второго эдикта было чрезвычайно строгим. В полномочия кесарских прислужников входило прямое исполнение эдикта. Повсеместно были свергнуты священные статуи, грубыми руками сорваны изображения и иконы, на глазах фанатично возбужденной толпы они разбивались на куски, сгорали в огне. И тогда "без всякого страха, не боясь даже самой смерти, мужчины, женщины и дети кинулись на защиту своих кумиров, которые были для них дороже собственной жизни. Они схватили кесарских слуг, занятых истреблением их кумиров, и убили их. Оставшиеся в живых под защитой вооруженных воинов отплатили им той же монетой, так что улицы столицы превратились в арену дикой кровавой бойни, какая могла бы возникнуть только на почве оскорбленного религиозного фанатизма. Зачинщики мятежа были в основном убиты на месте, тюрьмы были переполнены, бесчисленные толпы после телесного наказания были изгнаны в ссылку" (Грейнвуд. Кафедра Петра. Том третий).

Ярость народная уже не имела границ. Само присутствие кесаря было уже не в состоянии держать их в рамках. Однажды офицер получил приказ уничтожить статую Спасителя, которая находилась около медной двери кесарского дворца и была известна под названием "надежный Оплот". Эта статуя была чрезвычайно популярна среди народа и высоко чтима им за "чудотворство". Когда офицер делал приготовления для исполнения полученного приказа, собралась на это место большая толпа женщин, настоятельно прося пощадить их любимую статую, которая так мило смотрит на них с высоты. Однако офицер, глухой к их просьбам, поднялся по лестнице наверх статуи и, размахнувшись, ударил кайлом в лицо. Ошеломленные женщины ожидали, что небо тотчас покарает такое святотатство, но, когда этого не случилось, женщины стащили лестницу, схватили офицера и разорвали его на куски. Кесарь выслал хорошо вооруженное сильное подразделение воинов на усмирение мятежа, но чернь присоединилась к разъяренным женщинам. Возникла чудовищная бойня, в которой победили войска кесаря. Статуя была уничтожена, а на ее месте была водружена надпись, гласящая, что кесарь является врагом каких бы то ни было кумиров.

Как в столице, так и в провинциях оказывали противоборство исполнению кесарского эдикта. Волнение народа было настолько велико, что потребовалось чрезвычайное усилие гражданской и военной мощи, чтобы их государь остался на престоле. С обеих сторон разгоряченные люди предавались дикому насилию и преследованию своих противников.

Папство отвергает эдикты Льва

Уже первые слухи о покушении Льва на идолослужение вызвали среди итальянцев недовольство. Когда же Рима достиг приказ о том, что и на территории Италии должно быть приведено в исполнение повеление кесаря во втором эдикте, то все свелось к оружию! Папа Григорий Второй воспротивился покориться эдикту кесаря. Весь народ поклялся папе и образам защищать "святое дело", не щадя своей жизни. Однако политическая ситуация того времени не позволила кесарю привести в исполнение свой эдикт во владениях папы. Григорий отвечал на послание кесаря в высокомерном тоне. От всего его письма веяло духом гордого вызова. Монахи же, занимающиеся ремеслом изготовления икон и статуй, увидев, что их ремеслу, благодаря которому они получают богатство и влияние, грозит опасность, стали агитировать против кесаря и называть его отверженным отщепенцем. Он был выставляем ими человеком, объединившем в самом себе все ереси, какие только возникали в христианском мире, увлекая души в погибель. Чтобы дать читателю понять дух папства, как оно выступило защитником суеверия и идолослужения и как оно бросило вызов земному мирскому властелину, приведем некоторые выдержки из оригиналов писем Григория Второго и Третьего.

Григорий Второй писал кесарю следующим образом: "Десять мирных счастливых лет мы вкушали ежегодно утешение от твоих государственных постановлений, которые ты составлял собственноручно, пурпурными чернилами. Они были залогом твоей приверженности к ортодоксальному вероисповеданию твоих отцов. Насколько прискорбна измена! Как чудовищно ожесточение! Ты обвиняешь сейчас католиков в идолослужении и этим обвинением выдаешь себя, свое собственное безбожие и невежество. Это невежество побуждает нас писать наше письмо довольно грубо, приводя наши аргументы. Первых основ святого послания достаточно для того, чтобы устыдить тебя. И если бы ты захотел вступить в латинскую школу и объявить себя сторонником нашего почитания, то простодушные и святые дети запустили бы свои письменные дощечки в твою голову."

После этого крайне непристойного и оскорбительного приветствия папа обычным своим методом стремился доказать Льву, что разница между иконами и идолами чрезвычайно велика. Идолы были, как он говорил, фантастическим изображением дьявола, иконы же, в противовес этому, есть подлинное изображение Христа, Его матери и Его святых. Чтобы оправдать это преклонение, он указывает на архитектуру и украшение иудейского храма, на престол благодати, на херувимов, многое другое, на Веселиила, назначенного Самим Господом на изготовление всякого рода украшений для храма. Лишь языческие божества, утверждал он, были запрещены иудейским законом. Он отрицал, что католики поклоняются камню или дереву, говоря, что это только знаки воспоминания, предназначенные для возгревания святых чувств.

Затем он распространяется о собственном благоговении, которое он испытывает, взирая на статуи и иконы в церкви. В этой части письма мы укажем особо на один отрезок повествования, так как он представляет духовный интерес, потому что перечисляет ряд обычнейших сюжетов этих икон: "Чудотворное изображение Христа, присланное Абгаром, царем Едессы, молодая Богородица с Младенцем у груди, окруженная ангелами, воскрешение Лазаря, исцеление слепорожденного, расслабленного и прокаженного, насыщение множества народа в пустыне, преображение, распятие, погребение, воскресение; дары Святого Духа и жертвоприношение Исаака". (Милман. Латинское христианство. Том второй).

Григорий долго останавливается на общепринятых аргументациях и доказательствах для оправдания образов, укоряет кесаря, что он нарушает свои священнейшие обязанности и резко бросает ему вызов: "Ты желаешь собора отмени свой эдикт, прекрати уничтожать образа, и никакого собора не потребуется. Ты нападаешь на нас, о тиран, грубой военной силой. Беззащитные и нагие, мы можем умолить Христа, Вождя небесных воинств, чтобы Он предал тебя сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен" (1 Кор. 5,5). В безумной надменности ты заявляешь: "Я хочу послать свой приказ в Рим, я желаю раздробить на куски статую святого Петра, и Григорий, подобно своему предшественнику Мартину, должен быть приведен в мой кесарский дворец в цепях, как ссыльный." Если дозволит мне Бог, я готов пройти по стопам святого Мартина, но да послужит тебе предупреждением участь Константина, гонителя церкви! Наш святой долг - жить в наставление и в поддержку верующего народа, и помимо этого у нас есть еще возможность поставить нашу безопасность в зависимость от военного сопротивления. Поскольку ты неспособен защищать своих римских подданных, то, возможно, положение города на берегу моря ты используешь для его опустошения, но нам достаточно укрыться за первым укреплением лангобардов, и ты тогда можешь с таким же успехом гоняться за ветром в поле, как за нами. Разве ты не знаешь, что папство есть единый союз, посредник мира между востоком и западом? Взоры народов устремлены на наше унижение, и они чтят как Бога на земле, апостола Петра, изображение которого ты собираешься уничтожить."

Конец папского послания с очевидностью показывает, что у Рима есть новые союзники на той стороне Альп. Да, французы охотно прислушивались через красноречивые уста Бонифация, апостола немцев, ко всем рекомендациям папы. Велись тайные переговоры о их союзнической помощи, последствия нам уже известны. Потому папа мог писать своему кесарю: "Дальние, как и страны запада, приносят Христу и Его ставленнику поклонение, вскоре мы намерены посетить одного из величайших из монархов, который желает с наших рук принять таинство крещения. Варвары покорились власти Евангелия, и ты один глух к голосу Пастыря. Эти благочестивые варвары пришли в ярость от гонения на востоке и жаждут мести. Откажись от своего дерзкого и гибельного предприятия, образумься и покайся. Если ты будешь упорствовать, то мы будем виноваты в крови, которая прольется в сражении, да падет она на твою голову!" (Грейнвуд. Кафедра Петра. Том 3).

Тщательное исследование послания древности ни в коем случае не способствует впечатлению, будто бы Григорий написал столько лжи в пользу поклонения образам из-за непонимания или незнания. Гораздо более очевидно, что он рассчитывал на незнание кесаря. "Ты говоришь, - пишет он между прочим - что нам запрещено поклоняться творению рук человеческих. Однако ты неученая особа и должен был бы вопросить своих ученых прелатов об истинном значении этого запрета. Если бы ты не был настолько жесток и упрям и не ожесточался бы в своем невежестве, то был бы наставлен ими и увидел бы, что твои поступки и действия находятся в прямом противоречии к единодушному свидетельству отцов и учителей церкви и никак не совместимы с авторитетом шести всемирных соборов. Такие заключения и утверждения полностью неверны, так что можно просто поражаться такой наглости автора, который к тому же стоял на переднем плане христианской церкви." Сам Грейнвуд говорит: "Ни на одном всемирском соборе ни единым словом не было поощряемо поклонение образам или же почитание икон. Насквозь лживо также и утверждение о единодушном свидетельстве отцов церкви. За исключением Григория Великого, у отцов церкви первых шести столетий христианского летоисчисления я нигде не нахожу упоминания о почитании икон" (Грейнвуд. Том 3).

С большим искажением или извращением библейского факта папа сравнивает кесаря с нечестивым Уссией, который, как он говорит, "гнусным образом взял медного змея, которого сделал Моисей, и разбил его на куски". Здесь невежество папы, возможно, отчасти извиняет его. Весьма вероятно, он знал свою Библию еще менее, чем решения шести всемирных соборов. По всей вероятности, здесь он смешивает историю Озии, которого поразил Господь за то, что тот протянул свою руку и коснулся ковчега Божьего, потому что волы наклонили его, с историей Езекии, который уничтожил медного змея, чтобы воспрепятствовать израильтянам поклоняться ему (1 Пар. 13,9; 4 Цар. 18,4). "Уссия, - продолжал Григорий, - на самом деле был твоим братом. Он был так же, как и ты, своенравным, и в дерзости стремился применить насилие к священникам Божьим."*

* Из этих слов Григория прежде всего вытекает, что он при этом смутно припоминал печальную историю царя Озии, рассказанную в 2 Пар. 26,16-21. Примеч. переводчика.

Не должно ли нам здесь попытаться вопросить наших младшеклассников, что они думают о папе, который так легкомысленно сравнивает праведного Езекию с нечестивым царем и объявляет истребление им медного змея Богопротивным действием?

Несомненно встает вопрос, что за лжедух, что за надменный характер был присущ папству с самого начала его возникновения? Оно было всегда злой идолопоклоннической системой, и все же в мрачные времена многие находили в ней истинную веру, потому что твердо держались спасительного Имени Иисуса Христа среди идолопоклонства, потому что верующий в это Имя находит спасение. Палец веры касается полы одежды Господа и открывает вечный источник исцеляющей силы, когда Иисуса теснит множество неверующих людей. Спаситель обращается к тому, кто касается к Его одежде с верою, со словами мира (сравн. Марка 5,25-34).

Конец распрей об образах

После написания этого письма Григорий Второй прожил немного времени. Он умер на следующий год, и Григорий Третий взошел на престол Петра. Этот папа отстаивал поклонение иконам с такой же ревностью, как и его предшественник, и прилагал большие усилия к тому, чтобы углубить преклонение народа перед образами. Этой цели послужил также торжественный собор, на котором были принесены реликвии апостола Петра. Здесь приняли участие все епископы из Лангобардской области, а также из Византийской области на севере Италии, общим числом 93 человека, при разбирательстве вопроса принимали участие вся коллегия государственного духовенства и весьма огромная толпа народа. Было принято решение, которое было одобрено присутствующими и подписано, где говорилось:

"Если кто-либо в последующем, пренебрегая старыми обычаями и традициями веры всех христиан, в особенности апостольской церкви, выступит как разоритель, клеветник или хулитель святых образов нашего Бога и Господа Иисуса Христа, Его Матери, беспорочной Девы Марии, благословенных апостолов и вообще всех других святых, тот должен быть отлучен от Тела и Крови Господа, а также от всякого общения с церковью."

Лев, возмущенный дерзостью папы, арестовал его посланников и решил вооружить сильный флот и войско, чтобы научить Италию покорности. Однако этот флот погиб от чрезвычайно сильного шторма в Адриатическом море, и Лев, видя это, вынужден был отказаться от своего предприятия. Он попытался возместить свою неудачу тем, что отобрал у папы доход от налогов в Сицилии, Калабрии и Иллирика и передал их под власть патриархов Константинополя. В 741 году умерли как Григорий Третий, так и Лев. Печальный скандал хотя и принял иное направление, но не прекратился. На освободившийся трон взошел Константин, сын Льва и правил по тем временам неслыханно долго - не менее 34 лет. Преемником же Григория стал Захария, весьма одаренный человек, который в то же время был глубоко пронизан духом папства. Константин же до конца своей жизни оставался непримиримым врагом поклонения образам. Ему прощали его чудовищную жестокость по отношению к монахам, так как они своим бурным фанатическим поведением чрезвычайно его раздражали.

Ирина, супруга сына и преемника Константина, честолюбивая, лукавая и гордая женщина, после смерти своего слабовольного мужа под прикрытием имени десятилетнего сына-наследника крепко взяла бразды правления в свои руки. Она была склонна к преклонению перед образами и почитанию их, но была достаточно разумна, чтобы вначале скрывать свои планы о "реабилитации" почитания икон. С этим она впервые выступила лишь тогда, когда поверила в достаточную прочность своего положения, когда неудача, казалось, была исключена.

Второй Никейский собор

В 787 году Ирина созвала собор в том городе, который был прославлен проведением первого великого собора церкви. Здесь должен был быть разрешен вопрос почитания образов. Под председательством избранных Ириной мужей присутствовало 350 человек епископов. Проведение и результат собора, вне сомнения, заранее были предопределены. Так, например, уже во вступительных переговорах дискутировался вопрос, к какому классу еретиков должно отнести противников икон. Тарасий, ведущий собор, утверждал, что таких должно отнести к злейшим еретикам, так как отречение от образов равнозначно отречению от Самого Господа Христа. Тот же самый дух определял решение шести прежних соборов и уполномочил проклятия, высказанные на них в адрес еретиков, "под предводительством Святого Духа", который объявил сам о себе, постановив следующий канон:

"Наряду с достославным, жизнеутверждающим крестом должны быть вносимы в церковь святые иконы, будь они написаны маслом, созданы из мозаики или какого-либо другого материала, в церкви Божьей должны находиться священные сосуды, утварь, столы. Изображения как нашего Бога и Спасителя Иисуса Христа, непорочной Девы Марии, Божьей Матери, высокочтимых ангелов, так и всех святых, должны стать предметами воспоминания, их должно почитать, пред ними должно преклоняться и целовать их, не принося им, однако, чрезмерного поклонения, которое принадлежит единому невидимому, неисследимому Богу. Всякий, кто будет противиться этим древним преданиям, будь то через насилие или хитрость, попытается убрать какой-либо образ, если этот человек из духовенства, то должен быть устранен с поста и отлучен от церкви, если это монах или мирянин, то они должны быть также отлучены от церкви Божьей."

Однако собор не удовлетворился единственно этим торжественным постановлением. Присутствующие все единодушно провозгласили при продолжительных аплодисментах следующее: "Все мы веруем, все мы утверждаем и подписываем это. Это есть апостольская вера, ортодоксальная вера, вера всемирная. Мы, поклоняющиеся Триединству, почитаем иконы. Кто не делает этого, да будет проклят! Да будет проклят всяк, кто называет иконы идолами! Прокляты все, общающиеся с таковыми, которые не почитают икон...

Вечная слава правоверным римлянам над Иоанном из Дамаска, вечная слава над Григорием из Рима! Вечная слава всем проповедникам истины!"

Елена и Ирина

Так был разрешен самый острый вопрос всех вопросов, который поднимался когда-либо с тех пор, как христианство стало религией римского мира. Седьмой всемирный собор утвердил поклонение иконам, которое фактически ни что иное, как идолопоклонство по римскому образцу, пристрастие к культу великой папской системы, провозвестившей проклятие всем инакомыслящим. Так называемые сепаратисты через это подпали под беспощадное гонение.

Должно подчеркнуть, что это достойно внимания: первой, давшей повод к поклонению образам, была женщина, первой, вновь восстановившей поклонение образам, когда это зло было близко к истреблению, была также женщина. Елена, мать Константина Великого, была безупречна и богобоязненна, тем не менее враг употребил ее на то, чтобы ввести реликвии, как священные предметы воспоминания, которые стали превращать христианство из чистого духовного богослужения в служение по языческому образцу, что в последующие столетия прогрессировало с чрезвычайной быстротой. Лукавая Ирина была орудием сатаны для восстановления и утверждения поклонения иконам. С тех пор Греческие и латинские церкви так крепко ухватились за почитание образов, что поныне защищают святость икон.

Политические последствия споров вокруг икон имели не меньшее значение. Рим разорвал свои связи с востоком и навсегда отделился от Византийского царства. Греческое христианство превратилось в обособленную религию и правление - в отдельное государство. Рим получил великую силу и власть для быстрейшего роста и, наконец, образовал свое собственное государство, вступил в союз с французскими королями и, как уже нами упоминалось, возложил на голову Карла Великого корону западного государства.

Далее: Глава 1-16

Золотые лучи безграничной благодати. Несторианцы и павликиане. Происхождение павелизма. Силуан в Цибоссе. Вторая Иезавель. Рим восхищен образом действий Феодоры. Павелисты восстали против правительства. Павелисты в Европе. Религиозные войны Карла Великого (771-814). Адриан зовет на помощь Карла Великого. Важнейший период времени в летописи папства. Меч Карла или крещение. Вредное влияние папских миссионеров. Феодально-иерархическая система. Попечение Господа о Своих. Мошенничество папы. Основание и строение папства.

Назад: Глава 1-14

Распространение христианства в Европе. Первый проповедник Евангелия в Ирландии. Миссионерская ревность ирландцев. Путешествие Колумба. Первые проповедники Евангелия в Шотландии. Миссионеры с Ионы. Священническая тонзура. Распространение христианства в Германии и пограничных с ней государствах. Распространение христианства на востоке. Переходный период папства. Пипин и Карл Великий (741-814). Государственный переворот Пипина одобрен Захарием. Утверждение мирового господства папства. Подарок Карла Великого.

Оглавление