• Евангелие

• О Церкви

• Назидание

• Учение

• О сайте

• Контакты

• Ссылки

Андре Миллер. "История христианской Церкви"

ВТОРОЙ ТОМ. Глава 1

Падение папской власти

Со времени периода правления Иннокентия Третьего до эпохи Реформации, Бог подготовлял почву для великого переворота, который Он хотел произвести, отняв власть папы над мировым господством, а также повсеместно ослабив его авторитет, так что весьма уменьшилось его влияние на сердца и нравы людей.

Падение происходило по крайней мере в течение ста лет - очень медленно, потому что сатана всеми силами стремился удержать "тайну беззакония" в действии. Но Бог сильнее сатаны! Ему было угодно воздвигнуть смелых и красноречивых огненных ораторов, чтобы через них беспощадно срывать маску с пап и раскрывать бесчисленный вред, наносимый папством,значительно уменьшив его престиж и авто- ритет. Иннокентий Третий находился в зените папского могущества и славы. Им были осуществлены планы Гильдебранда. Иннокентий господствовал безгранично над королями и князьями, он посягал властвовать над благополучием или бедствиями миллионов, и все послушно склонялись под его первосвященнический скипетр. Однако по его смерти наступили перемены. Хотя это вначале было едва ли заметно, но все же с этого момента папство шло навстречу своему падению.

Вслед за Иннокентием в 1216 году на папский трон взошел Гонориус Третий. Новый папа все свое внимание направил на то, чтобы вести дальше так называемую "священную войну". Крестовые походы стали для расцвета и удержания папского могущества настолько необходимы, что они вошли отдельным пунктом в исповедание веры, так что ни один кардинал, имеющий перспективу вступить на римский трон, не мог быть не преданным этому делу и телом и ДУШОЙ. Первым мероприятием Гонориуса после его посвящения в сан папы было то, что он издал циркулярное письмо ко всем христианским народам, в котором он требовал, чтобы все сами лично или же через денежное содействие принимали участие в новой священной войне. Фридрих Второй по случаю своего коронования в юношеской ревности дал торжественный обет, не теряя времени предпринять поход в святую страну. Когда альбигойцы были низложены, и ересь, казалось бы, была подавлена, можно было перевести внимание на Ближний Восток и на святой гроб, освобожденный от нечестивого гнета магометан. Гонориус без промедления послал письмо к Фридриху, в котором напомнил ему о ранее данном обещании и потребовал немедленно пойти в святую землю. Если кто-либо в те времена дал обет принять на себя крест, то не принималось уже никакого основания для извинения. Если он сам персонально не был в состоянии предпринять этот поход, то обязан был позаботиться о замене. Но Фридрих в тот момент был не в состоянии выполнить требование папы. Его соперник Отто был еще жив, и вся страна находилась в весьма неустроенном состоянии. Папа, который в основном возлагал все свои надежды на Фридриха, посылал просьбы и угрозы, но все напрасно: Фридрих оставался непоколебим.

Завоевание и утрата Дамиеты

По упорному отказу Фридриха папские посланники пошли вперед по всей Франции, Германии, Испании, Италии, Венгрии, короче говоря, по всему западу, проповедуя крестовый поход. Короли, князья и знать были атакованы просьбами немедленно снарядить корабли, собрать войска и оружие и все необходимое военное снаряжение. Однако Гонориус к своему великому огорчению должен был признать, что воодушевление прежних веков исчезло. Слова его посланцев уже не производили более такого магического влияния на массы народов, как это было прежде, во времена его предшественника Урбана. Ни легатам, ни снующим повсюду монахам не удавалось возбудить в сердцах воодушевление на священную войну. Лишь один король Венгрии Андрей последовал требованию. К нему постепенно примкнуло некоторое число князей и прелатов со своими военными кучками, так что в результате этого все же собралось солидное войско. Поход сначала направился в Египет, где находился укрепленный город Дамиете, основной оплот магометан" После шестнадцати месяцев осады они наконец впали в руки крестоносцев. Бесчисленные толпы людей лишились жизни во время осады. В несчастном городе свирепствовали голод, чума и меч настолько чудовищно, что из восьмидесяти тысяч жителей в живых смогли остаться только три тысячи. Воздух в буквальном смысле невыносимо смердел от бесчисленных трупов, не преданных земле. Однако несмотря на потрясающе ужасное зрелище, которое встретило входящих в город крестоносцев, они в своей ожесточенности дали волю своей необузданной страсти грабежа.

Известие о падении Дамиеты вызвало в Риме радостное возбуждение. После этой победы Гонориус надеялся на счастливый исход войны. Однако вскоре он вынужден был вкусить горькое разочарование. Уже на следующий год войско крестоносцев испытало на себе силу бесчисленного воинства Малека ел Камела, энергичного и способнейшего султана над Египтом и Сирией, так искусно окружившего их, что капитуляция и спасение были возможны только через очищение Дамиеты.

Теперь гнев папы обрушился на короля, ему было предписано обвинение в том, что своим твердолобым упрямством он стал причиной провала похода и страданий многих христиан. В самом городе и вокруг него нашли свою смерть 35 000 христиан и более 70 000 магометан. Неудача же только подтолкнула Гонориуса приложить новые усилия. Главным занятием его во время одиннадцати лет правления была постоянная организация крестовых походов против альбигойцев во Франции и сарацинов в Палестине. Он умер в 1227 году. Все его усилия заставить Фридриха исполнить свой обет остались тщетными.

Грегор Девятый и Фридрих Второй

Грегор Девятый, близкий родственник Иннокентия Третьего, ко времени вступления на папский престол был уже старец, однако имел на редкость удивительную энергию и бодрость духа, словно для того выступил на арену папства, чтобы провести в жизнь политику Иннокентия Третьего, ослабленную деятельностью Гонориуса. Его коронование было проведено с великой торжественностью и пышностью. Когда он возвращался из церкви Петра, его окружили кардиналы, все облаченные в пурпур, и бесчисленное множество духовенства низшего сана. На Грегоре были две короны и он восседал на богато убранном коне. Улицы были умащены золотом и серебром; богатейшие красочные ковры, прекраснейшие произведения искусства Египта и Индии, были разостланы и надушены различными благовониями. Он находился на восемьдесят первом году жизни, когда был облачен в одеяния высшего церковного сана. Однако несмотря на такой преклонный возраст он был весьма честолюбив и владел силой и энергией юноши. В преследовании и исполнении однажды поставленной цели он был непреклонен и неутомим. Его темперамент был пылкий и сильный.

Фридрих же, как помнит читатель, был подопечным Иннокентия Третьего. Различные приключения и удары судьбы, выпавшие на долю молодого правителя в борьбе за унаследование трона Сицилии и получение королевской короны, стоят в истории почти ни с чем несравнимыми. Во время правления Гонориуса он мужал и ко дню его смерти достиг тридцати трех лет. К этому времени он находился в полном расцвете сил и был неоспоримым владыкой над всеми своими землями в северной Италии. Он был королем Апулии, Сицилии и Иерусалима. Составители истории превосходят себя в описании особенностей его характера, его ошибок и добродетелей. Один описывает его как отличнейшего правителя и законодателя и называет его покровителем науки и искусства, чья прозорливая мудрость проявлялась в его непрерывном занятии делами правосудия, содействии торговли и всякого рода искусством, миролюбии, терпимости к инакомыслящим. Он бегло говорил на языках всех народов, которые находились в его подчинении: на греческом, латинском, итальянском, немецком, французском и арабском.

Папство и государство - оба теперь имели достойных и решительных представителей и мужественных борцов со своими правопритязаниями. Фридрих не хотел терпеть над собою ничье превосходство, Грегор не мог сносить никакого равенства с собой. Таким образом, Фридрих был решительно настроен сохранять свои королевские права, Грегор же стремился удержать превосходство папской власти над королевской. Началась борьба не на жизнь, а на смерть; это был последний раунд между государством и папством.

Грегор начал свою деятельность на папском троне с проповеди нового крестового похода. Непосредственно после своего коронования он обратился ко многим дворцам Европы с требованием продолжить священную войну. Но он говорил уже к глухим. Франция, Англия, Германия и Ломбардия проявили свое нежелание возобновлять крестовый поход и решительно отослали папских легатов назад. Печальный исход последнего похода был еще свеж в памяти. Таким образом, Грегору ничего большего не оставалось, как со всей серьезностью обрушиться на Фридриха. Фридрих, наконец, решил покориться требованиям папы, хотя он с неохотой покидал из-за политических соображений государство. Он собрал значительную военную силу и в конце лета 1227 года отплыл на кораблях в г. Бриндизи. Но тут разразилась сильная эпидемия, унесшая жизнь многих воинов. Среди них находился и его друг, ланграф Людвиг из Тюрингена и двое епископов. Сам Фридрих по истечении трех дней пребывания в море тоже заболел и возвратился назад в страну, чтобы укрепиться и восстановить здоровье морским купанием. Это разгневало и без того ропщущих крестоносцев, которые последовали примеру своего короля и повернули свои корабли назад в Италию, где они расчленились на небольшие группы и разошлись по домам. Все предприятие вынуждено было быть отложенным на некоторое время.

Фридрих под анафемой

Папа впал в ярость. Он рассматривал болезнь Фридриха как голое притворство и, не дожидаясь дальнейших разъяснений, предал Фридриха анафеме. Это совершилось после шести месяцев по вступления его на престол; с того времени Фридрих не имел уже от него никакого покоя. Тщетно посылал он своих уполномоченных послов в Рим в стремлении защитить свое дело и убедить папу в действительности своей болезни. "Ты лицемерным образом прикрылся болезнью, чтобы беспрепятственно возвратиться в свои покои и вкушать радости бездеятельной сладострастной жизни". Анафема была объявлена вновь, и епископы получили задание обнародовать это повсеместно.

Однако вместо того, чтобы смирить себя под руку Грегора и явиться к нему со своей свитой с повинной головой, как это сделал однажды Генрих Четвертый, Фридрих смело обрушился на всю папскую систему. "Твои предшественники, - писал он Грегору, - не переставали присваивать себе права королей и князей, они разграбили их земли и владения и разделили это между своими фаворитами. Они брали на себя смелость освобождать подчиненных от клятвы верности своим государям, вносили в область правосудия замешательство и неразбериху, не взирая на законы страны, то оправдывая, то обвиняя по своему произволу. При таких нападениях они прибегали к религиозным предлогам, однако истинной причиной было желание подвести и королей, и подчиненных в равной степени под иго насильственного господства, невыносимо жестокого, и выкачивать деньги, насколько это было возможно. Их совершенно не волновало то, не будет ли до основания выкачено таким образом все человеческое здание." Много подобного этому Фридрих не боялся высказать прямо и открыто папе. Из этого явно вытекает, насколько папская система уже была ослаблена. При этом, во многих отношениях, Фридрих был добрым католиком, королем, издавшим строгие законы против еретиков, а так же приводившим их в исполнение. Тем не менее он хотел, чтобы папа занимал подобающее ему место в церковном управлении, но не вмешивался в его королевские права. Он был готов признать его своим духовным главой, однако не уступая ему места в мирском господстве.

Несмотря ни на что, Фридрих решил исполнить свой обет и оказать папе справедливость. В конце июня 1228 года он вторично отправился морем к Бриндизи. От смертельной ненависти, которую питали прежде крестоносцы к магометанам, уже много исчезло, и Фридрих, найдя султана Камела склонным к мирному решению войны, вошел с ним в переговоры. Это привело к почетному договору, заключенному 18 февраля 1229 года. Иерусалим, за исключением мечети, достался в руки христиан. Мечеть осталась в руках мусульман, однако христианам был разрешен туда доступ. Назарет, Вифлеем, Сидон и различные другие места были отторгнуты от египетского султана. По этому договору крестоносцы получили гораздо больше без применения меча за один раз, приобретение чего стоило бы многих и многих кровопролитных войн.

Однако эта бескровная победа, одержанная находящимся под анафемой королем, вызвала в престарелом папе свирепую ярость, граничащую с безумием. С выражением глубочайшего осуждения обвинил он сам себя за неслыханную доселе самонадеянность, что позволил стоящему под церковным проклятием королю ступить своими нечестивыми ногами на священную почву, на землю, где Господь пострадал на кресте и воскрес из мертвых. Плачевно описывал он осквернение святого города и мест появлением там нечестивого короля. Бог употребил Фридриха, чтобы перед всем миром выставить напоказ лицемерие Грегора. Его собственное достоинство было для него намного важнее священных мест рождения, жития, смерти и воскресения Христа. Без всякого обдумывания он прибегал к любому средству, какое только ни изобретал его предприимчивый дух, или же предложенному ему лукавыми советниками, чтобы расстроить все предприятия Фридриха и приблизить конец. Некоторые монахи-францисканцы, а также и другие - были посланы в Иерусалим к патриархам рыцарствующего ордена, чтобы склонить их полагать королю всевозможные препятствия на его пути. Для Грегора самым милым исходом было, если бы Фридрих, заклятый противник папы, нашел свою смерть в Палестине или в темнице.

Воодушевленные папскими посланниками, некоторые Церковные рыцари поклялись при первой же возможности УТОПИТЬ Фридриха в Иордане, но заговор был раскрыт своевременно и удар был предупрежден. Однако мстительный старец, сидящий на престоле Петра, не перестал на этом строить козни. Он собрал внушительное войско, которое под предводительством Иоанна из Бриенны сделало нападение на апульские провинции короля. При получении этой вести Фридрих тотчас поспешил с востока туда. При приближении страшного короля папское воинство обратилось в поспешное беспорядочное бегство, и в одно мгновение вся страна вновь очутилась под властью Фридриха.

Так Фридрих, самый знаменитый потомок из благородного княжеского рода Гогенштауфенов, был проклят за то, что он не захотел взять на себя крест и идти в Палестину, проклят за то, что возвратился по заключении выгодного мира с магометанами, но был объявлен низложенным со своего трона; а его подчиненные - освобождены от клятвы верности ему. Однако мы не будем и далее задерживаться на описании развития вражды между королем и папой, а также вероломной политики Рима. Грегор умер на девяносто девятом году жизни 21 августа 1241 года вследствие припадка от вражды и непримиримости. За ним последовал Иннокентий Четвертый, который верно следовал по стопам своего предшественника. Дело Фридриха ничего не приобрело от смены правителей на папском престоле. Он жил еще до 1250 года и умер на пятьдесят шестом году жизни после двадцати семи лет правления на руках своего сына Манфреда, получив незадолго до этого от архиепископа из Палермо отпущение грехов.

Можно было бы предположить, что со смертью Фридриха папа предаст забвению свою вражду хотя бы на малое время. Но нет: ненависть, которую пронес Фридрих до гроба, сейчас по наследству была переложена на его сына, пока она, наконец, не нашла полного своего удовлетворения казнью последнего представителя рода Гогенштауфенов, Конрадина, благородного, геройски отважного юноши. Борьба между папской и королевской сторонами по смерти Фридриха продолжалась приблизительно двадцать лет с короткими перерывами. Не один папа сменился на престоле Петра за это время. Папа Клеменс Четвертый попросил, наконец, о помощи бессердечного, жестокого графа Карла из Анжу, брата Людвига Девятого, обещая ему за это корону Сицилии. "Этот принял, - как повествует Гренвуд, - папское задание с жадностью авантюриста, ревностного крестоносца. Он представлял собой законченный образ тирана, отменнейшую фигуру убийцы, какого только мы встречаем в истории. По его приказу совершались чудовищные жестокости, разбои, сладострастные изнасилования, ярость разрушения и истребления". Во главе весьма огромного войска, выступившего под предлогом освобождения святой земли, он вступил в Италию. Многие отважнейшие рыцари и знатные люди из Франции примкнули к этим "крестоносцам". Но как только они вступили на территорию Италии, папа объявил им освобождение от их обета встать на сторону их братьев в Палестине в борьбе против неверных, обещав им прощение грехов и вечное спасение, если они обратят свое оружие против швабского княжеского рода и его сторонников. Едва ли можно привести более ясные доказательства о свойстве папской ревности об освобождении святого гроба.

Как только Карл из Анжу был коронован королем Сицилии, его войска получили разрешение грабить, разорять и убивать в указанных папой владениях. Под его руководством они напали на прекраснейшие земли короля с диким восторгом. Сыновья Фридриха также поспешили поднять на ноги войско, но магическое действие, которое когда-то производило одно простое упоминание имени Фридриха, исчезло. Борьба некоторое время была вничью, но успешное продолжение ее этим и наспех собранными полками молодого вождя, несмотря на всю отвагу и отличную дисциплину закаленного в боях рыцарства Франции, было невозможно. Манфред пал в бою, Конрад внезапно был вырван болезнью, младший Конрадин со своим молодым братом, принцем Фридрихом из Бадена, были взяты в плен и по приказу Карла из Анжу обезглавлены в Неаполе 29 октября 1268 года.

Весть о таком чудовищном деле наполнила все христианство ужасом. Ни за что иное, как за законную и честную борьбу, за принадлежащий ему по наследству трон последний потомок благороднейшего и знатнейшего рода Германии со своим другом приняли смерть на публичном эшафоте, как разбойники. Без всякого страха христианство обвиняло папу в участии в этом неслыханном злодействе, он вложил меч в РУКИ Карла из Анжу и навсегда память о нем останется запачканной невинной кровью Конрадина и Фридриха. Спустя месяц он последовал за своей жертвой в могилу. Мы не имеем права осуждать через могилу, но мы знаем, что "человекам однажды положено умереть", а затем последует праведный суд со стороны Судии всей земли.

Управляющая всем десница Божья

По предвидению Божьему это омерзительное дело, которое не было скрыто от монахов и королей, да и всего народа Европы, послужило большим стимулом для ослабления папской власти. Мирские властители все более и более возвышали свой голос против притязаний и замашек Рима. С того времени заметно выразился закат Рима, упадок церковного могущества. Уже в 1269 году, спустя год после смерти Конрадина и Фридриха, возникла "Прагматическая санкция", которая для французкой церкви имела такое же далеко идущее значение, как и "Великая хартия вольностей" для Англии. Это собрание и постановление было издано праведным королем Франции Людовиком IX, обычно называемым Людовиком Праведным. Оно принесло авторитету папства во Франции большой и непоправимый ущерб тем, что выступило против какого бы то ни было вмешательства римского двора в выборе духовенства, отвергло право Рима облагать налогами и податями церкви без согласия французского короля. Этим самым был так же положен конец притязаниям духовенства вершить дела судопроизводства в мирских делах. "Прагматическая санкция" была своего рода объявлением независимости французской церкви от римской иерархии. И хотя это, таким образом, выступало непосредственно против стремления папства, в Риме оно все же не вызвало сильного противоборства, так как исходило от самого праведного короля того времени, который вскоре после смерти был объявлен святым. Если бы автором этого свода законов оказался бы Фридрих Второй или кто - либо другой, то, вне сомнения, результат был бы совершенно иным. При этом более чем вероятно, что ни Людовик, ни тогдашний папа не могли даже предвидеть, какой тяжести последствия вызовет этот эдикт, изначальной целью которого было благополучие и реформация духовенства. В руках мирского законодателя и честолюбивых князей он превратился в средство поставить папство и римское духовенство, так часто ищущих и гордо притязающих на свое превосходство, в подобающие им рамки.

Бонифаций Восьмой и Филипп Прекрасный (1295-1303)

Где-то на сороковом году по издании "Прагматической санкции" гордый и властолюбивый папа Бонифаций Восьмой получил со стороны короля Франции публичное унижение. Впервые изумленным народам Европы было приведено доказательство, что римские епископы побеждены и их можно попирать ногами, как они это делали на протяжении многих столетий, попирая правителей и народы Европы. Филипп Прекрасный (названный так из-за своей прекрасной внешности, но не по делам) был таким же высокомерным, надменным, самонадеянным, честолюбивым и непреклонным, как и Бонифаций, превосходя его однако в хитрости и вероломстве. Гордость и высокомерие стали причиной падения Бонифация. Он почитал недостойным для него умерить свои требования в таких обстоятельствах, которые явно не благоприятствовали ему. Никакие доводы и соображения религиозного или политического характера не могли обуздать его заносчивость или склонить его к уступчивости. Однако гордый прелат должен был испытать, что времена Грегора или Иннокентия уже миновали. В Филиппе он вынужден был увидеть не только равновластного себе противника, но повелителя. Бонифаций во время своего понтификата вел много борьбы с другими правителями и князьями, но в своей борьбе с Филиппом он терпел поражение за поражением. Если он предъявлял своему противнику определенные требования, то получал уничижительные надменные ответы. Посылал ли он ему разгневанные послания из Ватикана, тот отвечал ему тем, что сжигал их в Париже на всенародном обозрении и потом посылал папе письма, в которых указывал ему, что в его °бязанности входит наставлять и назидать, но не приказывать и что он не потерпит притязаний со стороны папы на свои права, а так же не благоволит опекунства с его стороны.

Тяжко уязвленный, папа не имел недостатка в изобретении наставлений, угроз, однако Филипп встречал это с невозмутимым спокойствием и твердым упорством. С политической проницательностью просматривал он обстоятельства, в которых находилась тогдашняя Франция, и мудро использовал их в свою пользу. Народ был недоволен надменным наступлением духовенства и роптал на бесконечные налоги и поборы, которые исходили со стороны церкви. Притом Бонифаций своими бесконечными нападками на короля восстанавливал против себя сердца всех народностей все более и более, тогда как Филипп своими смелыми и энергичными действиями в защиту государства и короны, а так же благополучия своих подчиненных, в противовес папе, вызывал симпатии и благосклонность в сердцах. С целью склонить весь народ на свою сторону Филипп провел государственное собрание граждан великого города Парижа впервые без приглашения рыцарства и духовенства, которое состоялось в апреле 1302 года. Это мероприятие вскоре было взято на вооружение другими правителями, что имело большие последствия для истории папства. Филипп получил большое удовлетворение от этого собрания, потому что собравшиеся вельможи и городские депутаты заявили энергичный протест против притязаний папы, так что они единодушно в один голос выступили за независимость короны от Рима.

Вместо того, чтобы сейчас мудро уклониться, Бонифаций вслепую пошел напролом по ранее намеченному пути. Закрыв глаза на происходящий перелом, который фактически уже произошел в истории папства, он ответил на решение собрания с гордой и высокомерной надменностью. В письме к Филиппу он писал: "Бог поставил меня над народами и царствами, чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать во Имя Его и Его учения. Не позволяй совратить себя никем, мой сын, будто бы ты не нуждаешься в высшем господстве над собою или же не желаешь покориться главе церковной власти. Кто так думает, тот безумец, и кто жестоковыйно стоит на этом, тот неверующий и отлучен от стада Доброго Пастыря. Потому изъясняем, определяем и возвещаем мы, что для блаженства любой человеческой души безусловно необходимо быть покорной римскому папству". Ответ короля, хотя он был выдержан в умеренном тоне, решительно выступил против самонадеянности папы. Разгневанный папа провозгласил интердикт над Францией, наложил на личность короля церковную анафему и предложил его корону другому. В ответ на это Филипп, которого не очень-то смутили такие угрозы, так как в данный момент они уже ничего не значили, издал приказ, по которому запретил всякий экспорт золота, серебра, драгоценных камней, оружия, лошадей и другого военного снаряжения из своего государства. Этот приказ одним ударом лишил папу всех доходов из Франции.

Унижение папы

Бонифаций повторил и обострил свои угрозы и проклятия. Однако Филипп уже решил положить конец распрям более быстрым и кратким путем. Он послал своего близкого доверенного Вильгельма из Ногарета со Скиаррой де Колонна, потомком из благородного итальянского рода, который был изгнан из Рима через Бонифация в Италию. Они имели приказ арестовать престарелого папу, где бы они его ни нашли, и в цепях доставить в Париж. С определенным числом отважных искателей приключений, с тремястами хорошо вооруженных всадников пустились они в этот отчаянный путь. Бонифаций, которому в то время шел восемьдесят шестой год, отправился в Анагни, место своего рождения, чтобы написать там Филиппу новое грозное послание. В нем он вновь выставлял богохульное утверждение, что наместник Христа получил власть от Бога пасти королей жезлом железным и сокрушать их глиняные сосуды. Однако наступил момент, когда он должен был испытать, что он ничтожно слаб и не имеет никакой власти. Однажды он собрал своих кардиналов, чтобы посоветоваться с ними, какие дальнейшие шаги нужно ему предпринять против Филиппа, как вдруг поднялся громкий шум около дворца папы. Ногарет и Колонна так искусно и тайно подготовили свою военную операцию, что папа даже не подозревал о грозящей ему роковой опасности. Совершенно неожиданно появились они в Анагни с тяжело вооруженной конницей и множеством пешего воинства и ворвались в папские покои с криками: "Смерть папе Бонифацию! Да живет и процветает король Франции!" Почти все кардиналы и личные телохранители папы в паническом ужасе пустились в бегство. Бонифаций увидел, что он оставлен всеми, но он ни на мгновение не потерял самообладания. Подобно второму Томасу а Бекету он спокойно ждал своих убийц, Поспешно возложив на свои плечи одеяние святого Петра, а так же надев на голову корону Константина, взяв в одну руку ключ, а в другую распятие, воссел на престол папы. Его старость, его внушающий уважение вид и невозмутимое спокойствие повергли заговорщиков в изумление. На мгновение дикое воинство оцепенело, не осмеливаясь наложить руки на почтенного старца. Но это длилось лишь одно мгновение. В ту же минуту Ногарет и Колонна окружили своего противника, низвергая на него ругательства. Однако они все же не отважились покуситься на его жизнь, но ограничились тем, что взяли его в плен.

После того, как основное дело было сделано, воины рассеялись по роскошным палатам папского дворца. "Папский дворец и покои его племянников были начисто ограблены, - пишет Милман. - Они были убраны с такой расточительной роскошью и великолепием, что годовой доход всех королей земли не мог сравниться с этим богатством. Все это было разграблено дикими солдатами Скиарры. И личная палата его святейшества была перерыта до основания, так что остались только голые стены."

В течении трех дней Бонифаций находился под строгим арестом. Затем, однако, жители Анагни поднялись в его защиту. Они были возмущены развязностью чужеземных авантюристов и, возможно, рассержены за надругательство над главой церкви. Они схватили солдат и потребовали освободить Бонифация. Пылая гневом и жаждой мести, папа поспешил в Рим. Дикая необузданность его характера доводила его почти до сумасшествия. Он отказывался от всякой пищи и вопил об отмщении. Отпустив от себя всю прислугу, он заперся в комнате, чтобы там, в одиночестве, где его никто не будет видеть, умереть. 11 октября 1303 года, не прожив даже полного месяца после нападения на Анагни, изолированный от всех людей, он испустил свой дух. Бонифаций восседал на престоле Петра девять лет. Ради достижения этой цели, ради обеспечения себе должности папы, он сначала притеснял своего предшественника Целестина, а затем тайно умертвил. Однако, что человек сеет, то и вынужден будет пожинать. Целестин был почтен народным трауром и оплакан, тогда как о Бонифации говорили: "Он взошел на престол, как хитрый лис, правил, как кровожадный лев, и умер, как последняя собака". Так оно и было на самом деле. Без утешения благодати Божьей, вдали от сердобольного ухода со стороны людей, в одинокой изоляции он испустил свой грешный дух. Когда в день его смерти взломали дверь его комнаты, то нашли его на постели уже холодным и застывшим. Его белые локоны были забрызганы кровью, на острие его жезла были видны следы от его зубов, и он был покрыт пеной.

Папа в Авиньоне

Борьба между Бонифацием и Филиппом являет собой переломный поворот в истории папства. С того времени папство быстро скатывалось со ступени на ступень и никогда уже не обрело своего прежнего блеска. Унижение Бонифация еще не удовлетворило надменный и непримиримый дух Филиппа. Он не успокоился бы, прежде чем папа не оказался бы, как раб, под его непосредственным руководством. Он достиг этой цели во время бытности папой Клеменса Пятого, который взошел на трон в 1305году. Избрание этого человека привело папство на нижайшую ступень своей истории. Клеменс по происхождению был французом и своим избранием папой главным образом был обязан стараниям Филиппа. Но прежде он должен был дать далеко идущие обещания королю на случай своего избрания, чем полностью предал себя в руки Филиппа. Непосредственно после коронации, которая проходила в Лионе, он переместил папскую резиденцию из Рима в Авиньон. Папа теперь превратился в вождя французской церкви. Рим уже не был столицей и средоточием христианства. Это время добровольного переселения длилось семьдесят лет и известно в истории под названием "авиньонское пленение пап". Ряд великих пап средневековья завершается Бонифацием Восьмым. Правда, позднее папство снова освободилось от зависимости от французского короля, но только для того, чтобы впредь вести значительно ослабленное господство.

Филипп пережил своего папского противника на одиннадцать лет. Он умер 29 ноября 1314 года. История говорит о нем, как о вероломнейшем и деспотичном короле, какие только бывали. Ничто, однако, так не постыжает память о нем, как его подлое, жестокое покушение на орден церкви. Богатые сокровища ордена возбудили в нем алчность. Он знал, что там находятся состояния тысяч богатейших рыцарей Англии и что с присвоением этого богатства он по одному мановению руки станет богатейшим христианским королем. Для достижения своей цели сначала он начал возводить на него подозрение за поражение рыцарей при Куртрае (1302) в так называемой "битве шпор" (Прим. пер. - Это название дано потому, что после битвы было собрано и сохранено около двух тысяч шпор павших рыцарей).

Затем он заставил сопротивляющегося папу Клеменса завести дела по исследованию руководителей церквей во всех странах и, наконец, собрать всеобщий собор для упразднения ордена. И когда это было исполнено, он схватил весь состав благородных рыцарей - они заслуживали еще это имя, хотя уже весьма удалились от изначальных обетов и положений - и бросил их в темницу. Их обвинили в злейших и отвратительнейших преступлениях. Между прочим, они обвинялись в том, что осквернили знамения креста и в своих ночных сборищах поклонялись идолам, предаваясь извращенному распутству и разврату, и тому подобное. Были применяемы жесточайшие способы пыток, чтобы выжать из них признания. Многие были осуждены на пламя костра. В 1310 году 86 членов ордена Парижа были сожжены на костре. Три года спустя в Париже был заживо сожжен великий учитель ордена Иаков из Молая. Другие короли и князья, согласно письмам папы за печатью Филиппа, тоже были побуждаемы поступать так же, обращаться с орденом таким же недостойным образом. Но все европейские властители ограничивались тем, что повсеместно упразднили орден, присвоили его имущество себе, но их не коснулись, они не покушались ни на тело, ни на душу рыцарей.

Период правления Филиппа Прекрасного имеет огромное значение в мировой истории. Три важнейших средневековых системы: папство, феодализм, рыцарство, - восставшие со времен Карла Великого, процветавшие совместно пышным цветом, - в начале четырнадцатого столетия получили удар такой силы, от которого уже никогда более не оправились. Прежде всего это относилось к Филиппу, который своими деспотичными тиранскими приемами приблизил их падение. Однако и над его собственной головой начали сгущаться тяжелые, мрачные тучи. Среди его подчиненных из-за произвола, с которым Филипп истреблял обычаи и нарушал права, происходило глухое брожение. К тому же, его огорчали неверность его жены, распущенность и развращенность трех его снох, которые покрыли стыдом и позором голову французского короля, что и ускорило его смерть. Народ рассматривал его безвременную кончину, как небесное наказание за неправедное обращение с Бонифацием, а так же за жестокое и несправедливое гонение и истребление рыцарей церковного ордена.

Далее: Глава 2-2

Предшественники реформации. Первые крупные научные школы. Истинные герои истории Церкви. Писатели. Теологи. Вальденсы. Преследование вальденсов. Миссионеры вальденсов. Траурный 1560 год.

Оглавление